Поцелуй был неумолим, резок и жесткий. Отрицаемая сексуальная потребность привела нас обоих в дикое безумство. Его рука обернулась вокруг меня и удержала меня у его тела, член Рема прижался к моему животу, в то время как другая рука захватила мои волосы и наклонила мою голову так, чтобы предоставить ему лучший доступ к моему рту.

Я застонала, когда он прижал меня к стойке. Все, о чем я могла думать — это о нем внутри меня, жажда между моих ног ощущалась на грани боли и удовольствия, которая накапливалась годами.

— Малышка, ты так хороша на вкус. — Рем еще дальше оттянул мою голову назад и это было болезненно, но мне все равно. Я хотела этого безумно. Я хотела, чтобы Рем взял меня прямо сейчас. Я разберусь со всем дерьмом позже, ну, а сейчас я хотела его.

Он поцеловал мою шею, закружил языком там, где укусил меня, я дернулась, а затем застонала.

— Рем, — я скользнула рукой внизу между нами и почувствовала его пульсирующий член, который хотел освободиться от всего и толкнуться в меня. — Сейчас.

Запах горелого заполнил мой нос.

— Бл*дь. — Рем отпрянул, затем потянулся сбоку от меня и поднял рычажок вверх на тостере.

Я прислонилась спиной к стойке, мое тело выражало абсолютный протест, желая продолжения, а Рем… Рем выглядел так, будто бы у него все было под контролем, у него даже не было отдышки.

— Это все, что ты получишь. В следующий раз не выкидывай купальник, который я купил тебе, — он тронул кончик моего носа пальцем, затем прошел и схватил тарелки из держателя, наложил яйца и нарезал бекон. — Придержи дверь, красавица.

Дерьмо. Я все еще стояла полностью ошеломленная тем, что только что произошло, а он уже был у двери, удерживая обе наши тарелки, даже без румянца на щеках.

Святое дерьмо. Как, черт побери, я собираюсь пережить эту ночь? Зачем он так настаивает на том, чтобы у нас не было секса? Но я знаю. Он хочет доказать мне, что между нами намного большее, чем просто секс. Что вся эта борьба только, чтобы мы попытались найти свой путь обратно к тому, с чего начинали.

Мы поели на пристани на ужасных, с оранжевыми полосками, раскладных стульях и за столом, который выглядел так, как будто грязь навсегда въелась в него. Я ела яйца и избегала бекон, хотя и умирала, как хотела съесть его. Было что-то в аромате бекона, от чего у меня текли слюнки, хотя подозреваю, что слюнки текли больше из-за раздражающего мужского экземпляра, сидящего напротив меня.

— Ты теперь вегетарианка? — Рем кивнул на несъеденный бекон.

— Нет. У меня нет выбора, — я развернула тарелку, он понял намек и взял три кусочка.

— Что это значит? — он откусил бекон, а я наблюдала, желая, чтобы это меня он прикусил.

Затем я подобрала свою расплавленную гордость, которая до сих пор валялась на кухонном полу и попыталась вернуть обратно некое самоуважение, сев прямо и встретив его интенсивный, прямой взгляд.

— Пробую новую диету. В ней не позволяется мясо в первый год.

Он выплюнул полупрожёванный кусок бекона на тарелку, его брови сошлись на переносице.

— Ты не будешь сидеть на этой чертовой диете. Ты уже худее, чем тогда, когда в последний раз была в моих руках.

— Не похоже, что у меня есть выбор, Рем. Это из-за моего РС.

Он вздохнул и переместил бекон на тарелке.

— Я знаю про диеты. Говорил с несколькими неврологами по этому поводу. Как долго ты на ней?

— Ты говорил с неврологами?

— Детка, ты думаешь я просто забыл о тебе? — ну, в каком-то роде, да. — У многих отличных докторов есть идеи по поводу лечения РС, Кэт. Некоторые верят, что это не из-за перебора веса. Другие — нет. Мне это понятно, но только не в том случае, если ты теряешь вес. Ответь, как долго ты на ней?

— Когда?

— Когда, что?

— Когда ты говорил с неврологами?

— Когда был в турне. Я встречался с ними, прежде чем мы покидали город.