Она любила кофе - Полесья Золотникова

— Я ничего не могу с собой поделать, — неожиданно призналась Щука, опустив взгляд на землю перед собой. — Понимаешь? Когда он прикасается, когда целует, мозг перестаёт работать. Всё кажется неважно. Хотя знаю, так неправильно, так нельзя. Тем более за спиной Олеси. Может, она больше не подруга, но паршиво. За что мне такое наказание? Влюбилась, как дура, с первого взгляда. Лучше б дальше ничего не чувствовала.

Сестра опешила от подобной откровенности, обычно не присущей младшей.

— Его образ преследует меня, и я безумно хочу быть с ним. Плевать на спор, плевать на всё. Настолько сильно тянуло лишь однажды к Никите.

— А чем всё закончилось, помнишь? — осторожно спросила Вероника.

— Да. Выкидыш, больница, проблемы, отчаяние, бесплодие. Это сложно забыть, — сквозь внезапно хлынувшие слезы тихо ответила Татьяна.

Старшая обняла.

— Не всем везёт, — зло утерев тыльной стороной руки соленую жидкость, прошептала Щука. Она с трудом сдерживалась от истерики. — Не умела выбирать мужчин и похоже никогда не научусь. Растяпа. Прости, что порчу тебе жизнь.

— Глупая, ты моя сестра. Выкинь эти мысли из головы, поняла?

— Хорошо…

Больше болезненной темы отношений сестры не касались. Они весело провели время вдвоём, гуляя по магазинам. Старшую почти не тошнило. Время пролетело незаметно. И Татьяна с ужасом заметила начало пяти часов вечера:

— Ты не обидишься, если я не поеду провожать до дома, а сразу сяду на автобус? — спросила Щукина сестру.

— Ладно. Только обещай перестать встречаться с Романом.

— Хорошо! — быстро ответила Танька, вместе с покупками бросившись к городскому транспорту…

— Сергей? — искренне удивилась мать, никак не ожидая лицезреть сына.

Ведь это первый раз, когда он приехал после внезапного переезда на остров.

— Привет, мама. Папа дома?

— Нет, они с Димой уже уехали по работе. Проходи, чаю попьём, поговорим, — заботливо предложила женщина.

— Хорошо, — парень нехотя вошёл и сразу заметил до боли знакомую пару туфель да уловил в коридоре легкий аромат раздражающих духов.

— Олесечка приехала в гости, но ей почему-то стало плохо. Положила отдохнуть на твою старую кровать. Надеюсь, ты не против?

Олесечка. С трудом не скривился лицом при родительнице. Ужасно резало уши ее ласковое произношение имени персонального кошмара бариста.

— Ну, что ты, мамочка, как я могу быть против? Она теперь моя невеста, — нарочно громко произнес Серый.

— Оказывается, можешь быть заботливым, внимательным молодым человеком, — радостно всплеснула руками. — Ах, самостоятельная жизнь на острове пошла тебе на пользу.

— Сам поражаюсь, — хмыкнул он, избавляясь от обуви.

— Сперва руки мыть, потом чай, — привычно отдала команду Светлана Викторовна.

— Ага, — тихо отозвался.

«И давно она ей под шкуру лезет?!» — с мысленным негодованием Илларионов прошел на кухню, вымыл руки и опустился за обеденный стол.

— Тебе обычный черный?

— Угу.

— Что-то бледный ты стал, сильно похудел, под глазами круги. Плохо спишь? — обеспокоенно произнесла женщина.

— Да, очень много проектов и учеба. Я давно не спал, как нормальный человек.

— Получается хоть? — раскладывая чайные пакеты с заваркой по кружкам, внимательно посмотрела на младшего сына мать.

— Лучше, чем что-либо.

— Совсем тебя не узнаю. Так возмужал и из-за всех сил стараешься для Олеси с ребёнком. Действительно, не муж, а мечта.

Сергей аж поперхнулся:

— Какого ещё ребенка?!

— Вашего конечно. Твоя девушка беременна.

Это прозвучало подобно приговору. Ведь Сергей отлично знал, что она не могла забеременеть от него. Они не занимались сексом. Инстинкт самосохранения удерживал бариста всякий раз, когда Белова пыталась соблазнить.

«Мать, роди меня обратно. Это чудовище ещё беременно?!»

— Знаешь, мам, не надо чаю. Я неожиданно вспомнил об одном деле. Спасибо за теплый приём…