Она любила кофе - Полесья Золотникова

— Ой ли. Спорим, если зажмешь Сергея раньше Лерки и накажешь за плохую смс, сразу жить захочешь? — внезапно спросила Антонина, ехидно прищурив глазки.

Таня аж невольно побелела:

— Уподобляться ей? Ты издеваешься?!

— Вот увидишь, весь психоз снимет, как рукой. А если нет, разрешаю прийти и пнуть меня за плохой, очень плохой совет. Даже не обижусь, честное слово.

— Ты реально ненормальная, — покачала головой Щукина.

— Ну, тогда не удивляйся, если в течение недели у пацана сорвет кран, новенькая получит желаемое. Ибо у парней тоже нервы не железные, «как бэ». Да, чувства это хорошо, но и трахаться хочется, когда молодой. Физиология, малышка, ничего не поделаешь, — ухмыльнулась соседка.

Щука раздраженно запустила в Тоньку подушкой.

— Эй, эй, ты еще не выиграла спор. Все убийства потом.

— Это репетиция! — зло буркнула Таня.

— Не думала, что ты настолько в себя не веришь. Ну, ок. Только потом не плачь, если он уйдет. Сдайся, чтобы потом всю жизнь жалеть. Давай, это проще всего. И будет как в мексиканских сериалах: «Она осталась несчастной, старой девой, потому что вовремя не смогла произнести три важных слова. А он женился на другой, заколебавшись ждать с моря погоды. Драма, разбитые судьбы, ночные сопли в подушку, в тайне от нелюбимых. Ах, жизнь моя — жестянка. Да ну ее, в болото! Жизнь — боль, любви нет, а все мужики — козлы!»

— Тонь, я тебя сейчас по-настоящему убивать буду. Допечешь.

— Все, молчу, молчу. Ни слова больше, окай.

Щукина угрюмо прошла к учебному столу.

— Да, прячься за книгами. Это тоже проще всего.

Таня пронзила соседку злым взглядом.

— Ах да, я ж молчу. Точно.

— Что-то ты слишком громко это делаешь, вызывая желание…

— Всё, могила, не продолжай. Честное слово.

— Смотри мне, — шутя пригрозила Антонине Щукина, затем опустилась, протянув руку к первому попавшемуся учебнику на полке.

— Хотя знаешь, быть старой девой даже неплохо. Никто не бесит, например своим ворчанием на ухо. И кофе отбирать не станет, беспокоясь о твоем здоровье. Чем не сказка?

Таня с болью зажмурилась, невольно вспоминая, как Илларионов впервые обнял её. В груди защемило от непередаваемой тоски. Его тепло тела дарило девушке желание жить, а забота вызывала настоящую улыбку.

От этого неожиданного осознания Татьяна аж книгу выронила.

Глава 22. Плохое предчувствие

Илларионов впервые за столько времени душевно пообщался со старшим братом. Он думал задержаться ненадолго в гостях да уехать на остров, а в итоге из родительской хаты вместе с Димой укатил в бар, где братья дружно напились до состояния полного нестояния.

Эти посиделки ненадолго помогли бариста расслабиться и забыть про сердечную боль. Ибо мысли про Таню не давали ему покоя двадцать четыре на семь. Чертовка прочно засела в голове Илларионова, заставляя мучительно считать каждую минуту до очередной случайной встречи.

На пары парень заявился с опозданием, но просидел не долго из-за Норман, которая внаглую продолжила провоцировать юношу на спонтанный секс. Не выдержав перегрева от Валерии, Серый покинул университет раньше положенного времени, решив погрузиться в работу.

— Ты сегодня рано, — удивился менеджер его приходу.

— Да я лучше отработаю, чем буду прятаться по углам от чокнутой новенькой, — с ходу ответил бариста, особо не задумываясь. — К счастью, той еще никто не сдал рабочее место.

— Везёт, смотрю, тебе на неадекватных.

— И не говори. Видать, моё проклятие — сумасшедшие бабы.

— А как же та блонда?

Юноша в ответ угрюмо вздохнул:

— Велела убираться из её жизни, чего делать совсем не хочется. Лучше б она меня преследовала, — говоря это Сергей еще не подозревал, насколько потом окажется не рад озвученному сейчас…