— Ox! — Гаишник Васильев дернулся всем телом и присел.

Александр вжался в спинку сиденья. Бобров упал лбом на руль.

— Как вы? — После секундного шока сэр Доудсен ринулся к водителю, ожидая увидеть самое худшее. Удар был не сильным, но мало ли что…

— Вот дьявол! — к великому облегчению потомка английских аристократов, хрипло выругался тот. — Теперь действительно придется на такси.

Вспоминая эту часть прошедшей ночи, Александр чуть было малодушно не разрыдался, до того ему стало стыдно. Но жестокая судьба еще не закончила свои издевательства. Телефонный звонок, казалось, разорвал его мозги в клочья. Он снял трубку и угрюмо ответил:

— Алло!

— Александр! Ты меня хорошо слышишь? Я бы хотела с тобой серьезно поговорить.

Голос тети Алисы Александр узнал бы в любом состоянии. Раскаты майского грома по сравнению с этим густым басом любительницы лисьей охоты казались задушевным шепотом. Тетя Алиса с юности тренировала связки, оглашая леса и поля Англии криками. Даже видавшие виды загонщики вжимали головы, когда слышали ее заливистое «ату», даже гончие припадали к земле, изо всех своих собачьих сил желая стать как можно незаметнее. В гневе же тетя Алиса была страшнее разбушевавшегося вулкана. А сейчас она находилась именно в таком состоянии. Ко всему прочему по ряду причин (в том числе и из-за памятных случаев с ее кошкой, у которой, как все считали, Александр в каждый свой визит выдирал по усу) тетя Алиса не слишком жаловала племянника и с радостью журила его по любому, даже незначительному, поводу. Одним словом, темперамент и предвзятое отношение сделало ее в глазах Александра сущим драконом, и никак иначе.

— Александр! — прогремело в трубке. — Ты должен немедленно вернуться в Лондон!

— Что? — сэр Доудсен подскочил и сел на кровати, ошалело хлопая глазами.

— Я серьезно говорю, — отчеканила тетушка. — Ты и двух недель не пробыл в этой варварской стране, а уже успел стать позором нашего рода.

— Что?!

— Перестань постоянно повторять свое дурацкое «что»! Ты не попугай! Хотя мне кажется, что мозгов у этой глупой птицы куда больше, чем у моего тупоголового племянника!

— Что?! Простите, тетя Алиса, я постараюсь больше не повторяться. Но я крайне удивлен!

— Ах, он крайне удивлен, — басом передразнила его родственница. — Он удивлен! Ты бы лучше поинтересовался, как пережила удивление твоя несчастная мать! Хотя я всегда ей говорила, что ты себя еще покажешь. За этим ликом тихого благородства непонятно какие демоны скрываются. Не мои ли это были слова? Мои! Так что я не удивлена!

— Да в чем дело, собственно? Что с мамой?!

— Она всего лишь раскрыла сегодняшнюю «Таймс». И ее завтрак превратился в кошмар!

— Я не понимаю…

— Еще бы! Трудно ожидать понимания от человека, который даже не задумывается над тем, какую боль он может причинить родным своими гнусными выходками!

— Тетя Алиса, я был бы очень признателен, если бы вы перестали говорить загадками и объяснили, в чем дело!

Сэр Доудсен почувствовал, как волосы у него на голове пришли в движение. И не безосновательно.

— Объяснить? Ты еще требуешь объяснений? Ты подрался вчера в ресторане с уважаемым политиком. И не говори мне, что тебя втянули в драку. Я просто уверена, что это ты виноват. Тебе в сегодняшней газете посвящена целая страница! Бедняжка Белла слегла и не встает с постели! Я не знаю, как мне теперь смотреть в глаза нашим друзьям. А что я скажу на собрании комитета общества «Благотворительность в искусстве»? Как мне объяснить твой поступок?

— Не уверен, что именно мой поступок занимает умы столь благородных леди, — проворчал Александр. — На их шеях полно пьющих художников.

— Твоя мать говорит, что Матчингем осаждают журналисты. Они хотят все знать о тебе.

— Могу себе представить, — без энтузиазма промямлил потомок английской аристократии.