Девочка с Севера - Анна Трефц

— Я соглашусь работать только на правах партнера. Я не Галатея, а вы не Пигмалион. Вы продюсер, а я певица.

Он вдруг резко развернулся. В глазах его пылал гнев. Маша замерла, почувствовав, как холод пробежал по позвоночнику и задержался на копчике.

— Певица?! — прорычал он.

Она хлопнула глазами. А Бобров вдруг хлопнул в ладоши. Да так громко, что его услышали в огромном холле. Гул голосов затих. Все смотрели на них с интересом.

— Господа! — взревел Серж. — Я не слышу музыки!

Оркестранты судорожно схватились за инструменты.

А Серж продолжил:

— Встречайте, Мария… гм…

Тут он в наигранной растерянности глянул на нее.

— Иванова, — тихо шепнула Маша, которую к тому моменту уже колотила крупная дрожь. Она поняла, что сейчас случится.

— Встречайте, Мария Иванова!

Все заулыбались и зааплодировали. Не слишком активно, скорее из вежливости. Серж взял ее за локоть и повел к оркестру.

— Если хоть один человек заговорит во время твоего выступления, можешь считать, что мы друг с другом незнакомы, — прошипел он и толкнул ее к микрофонной стойке.

— Что поем? — испуганно вопросил дирижер, для которого песня Маши была еще большей неожиданностью, чем для нее самой.

— Элвиса. «Когда мужчина любит женщину», — пискнула она. — Пониже.

— Попробуем, — не слишком уверенно пробубнил маэстро.

Маша судорожно вцепилась в ось стойки, боялась упасть.

«Смотри в зал, смотри в зал!» — заклинала она себя.

Она подняла глаза, встретившись со взглядами сотни слишком пытливых и искушенных зрителей.

«Это конец!» — в сознании ее упал занавес.

Заиграла музыка. Она лилась вверх, постепенно заполняя собой пространство до самого потолка. Она подхватила Машу и закачала на мягких волнах. Певица улыбнулась и запела. Голос ее влился в этот восхитительный поток звуков. Она больше не думала ни о том, правильно ли она выводит мелодию, делает ли нужные акценты, смотрит ли в зал, улыбается ли, помнит ли слова, оценивает ли ее Бобров… Она забыла о себе. Она просто пела. Пела так, как ей нравилось.

Она взяла последнюю ноту, музыка стихла. И что-то оборвалось у нее в душе. Мгновенный холод поднялся от живота к вискам. В глазах ее потемнело. Зрители молчали. Молчали и смотрели на нее. И вдруг кто-то из дальних рядов зааплодировал. Маша вздрогнула, как вздрогнуло и все вокруг. Шум превратился в грохот. В грохот аплодисментов. Она все еще с трудом понимала, что произошло чудо. Зал ее принял. Зал ее слушал. И залу она понравилась. Рядом вырос Бобров. Он расцеловал ее и гаркнул в микрофон:

— Мария Иванова! — В его голосе прозвучали игривые нотки.

— На «вы», — прошептала она.

— Только не надейся, что я не буду Пигмалионом, — радостно улыбаясь, сообщил он ей. — Ты глина. Хорошая, но глина. Господи, теперь мне досталась глина, которая требует, чтобы к ней обращались на «вы». Куда катится этот мир?!

Глава 6