Девочка с Севера - Анна Трефц

— Уберите блюдо от дамы! — попросил он официанта.

Маша облегченно вздохнула, когда тарелка исчезла у нее из-под носа, и улыбнулась аристократу, глянув на него поверх меню:

— Вы напрасно себя терзаете. Перестаньте.

— Нет-нет, я поступил просто ужасно.

— Я вас отведу в блинную на Сретенке, и мы будем квиты. Договорились?

— Это хорошее место?

— Отвратительное! — рассмеялась она.

Когда с обедом было покончено, Маша поняла, что пора заговорить о причине, по которой она звонила ему утром. Иначе будет неприлично, словно она выманила его на свидание. Аристократ рассказывал ей о приключившемся с ним забавном эпизоде. О том, как однажды в его квартиру забежал огромный кот. О том, как он разыскал его хозяина и что хозяин этот оказался рьяным кошатником. Все это было очень весело, но Машу точила неловкость ее положения. Александр замолчал на минуту, отпил вина и, словно угадав ее мысли, посмотрел на нее серьезно.

— Теперь ваша очередь, — проговорил он с дружеской теплотой. — Что вы хотели мне рассказать?

— Трудно начать… — Она покраснела. — Не знаю, с чего…

— Попробую подсказать. Вам было страшно. Вы вспомнили о Боброве. Именно с Сержем были связаны ваши страхи?

Она подумала, вздохнула и ответила:

— И да, и нет. Видите ли, мне бы хотелось узнать о нем побольше. По понятным причинам. Он мой продюсер. А Ирма Бонд…

— Насколько я понимаю, он не был ее продюсером в прямом смысле этого слова.

— А не в прямом — был, — настояла Маша. — Он ее нашел, он ее раскрутил. Как и меня. Вернее, нашел, как меня. Но пока дальше этого дело не продвинулось.

— Обязательно продвинется, — заверил ее сэр Доудсен. — Серж, по-моему, не тот человек, который останавливается на полпути.

— Вам не кажется, что история с Ирмой повторяется? — Она опасливо замерла, понимая, что требует от собеседника невозможного — определить, убийца его друг или нет. Это для такого-то деликатного человека!

— Вы хотите сказать, «повторится»? — Лицо его осунулось как-то в одночасье. — Маша, мне трудно ответить на ваш вопрос. Серж очень непростой человек. Я знаю его совсем недолго, но из моих наблюдений уже могу сделать кое-какие выводы. Я присутствовал, когда он увидел вас впервые. Это было похоже на… на… — Он задумался, а потом тихо произнес, — На чувство. Он увидел в вас то, чего больше никто не смог бы разглядеть. Он почувствовал вас и потянулся к вам всем своим существом. Он забыл обо всем на свете.

Маша с трудом переваривала эту информацию.

— Вы говорите о вере в артиста, как о романтическом чувстве, — В ушах у нее шумело, голова кружилась, хотя, вполне возможно, виновато в том было выпитое вино, — Я для него — увлечение. Знаете, одни собирают марки, другие — талантливых артистов. Он верит в меня, он видит во мне талант, который, кстати сказать, я сама пока не чувствую. Его страсть — страсть Пигмалиона, желающего сотворить из глины прекрасную скульптуру. Он сам мне говорил.

— Может быть, вы и правы, — как-то нехотя согласился аристократ. — Но в любом случае у него нет причин вас убивать. Он нормальный человек, а нормальному человеку не придет в голову стрелять в женщину без достаточных на то оснований. А у Сержа нет оснований стрелять в вас.

«Еще как есть», — подумала она, вспомнив о кулоне, хотя о нем она еще утром решила Александру не рассказывать.

— Он вам рассказывал, как Ирму застрелили? — вместо этого спросила она.

— Я был вместе с ним, когда ее нашли. Я не могу забыть ее глаз. Такие надменные, и такие… — Он вдруг оборвал себя на полуслове и, кашлянув, закончил, — Но это уже пустые сантименты.

— Вовсе нет, — горячо запротестовала Маша. — Ведь Бобров тоже там был. Расскажите, как он себя вел? Мне важно это знать. Ну, пожалуйста.