Казалось бы, обычное пожелание от Майка, но оно вселило в меня подозрения, ведь он не меньше Эмили намекал на наши с Итаном взаимоотношения. Не успела я в ответ попрощаться с друзьями, как мы оказались на улице. Итан вёл меня к машине, как маленького ребёнка, которого только что забрал из школы.

— Куда мы опаздываем?

Ко мне вернулся голос и разум, когда он открывал передо мной дверь автомобиля.

— Всего лишь едем поужинать. Я заказал столик.

Он закрыл мою дверь и обошёл машину. За последний месяц она стала самым уютным местом для меня после кухни в его квартире.

— Мы могли поесть и дома.

Он закрыл дверь и завёл машину. Я почувствовала привычный цитрусовый аромат, переплетающийся с терпким табачным. Итан точно курил. Но никогда при мне.

— Мы постоянно едим дома.

— Ладно. Тогда обсудим открытие? Всего неделя осталась, я переживаю.

— Обсудим всё, что пожелаешь.

Надо отдать ему должное, он не давил на меня. Я крайне не терплю этого. Как сказал бы любой психолог, у меня детские травмы. Родители контролировали нас во всём, и я привыкла. Но в своей взрослой жизни я этого не хочу.

Через 15 минут мы стояли у входа в то самое семейное кафе, где произошло нелепое знакомство Итана с моей семьёй. Перед моими глазами до сих пор то алое пятно, растекающееся по белоснежной рубашке Фокса по милости моего племянника.

— Почему ты смеёшься?

Я даже не заметила, как воспоминание вызвало такую реакцию.

— Вспомнила твоё эффектное появление в прошлый раз.

— Хочешь тоже облить меня вишнёвым соком? Вперёд, я не буду сопротивляться.

Уже долгое время передо мной был не тот Итан, с которым я в первый день столкнулась в коридоре общежития. Он слишком многое мне позволял, и я это понимала. Мне бы радоваться, но я не верила в любовь.

Взяв в руки меню, я ощутила урчание в животе. Кажется, идея была хорошая.

— Извини.

Как же неловко, могла и перекусить в обед, когда он предлагал, но я была слишком увлечена сбором информации о местных кейтеринговых компаниях. Джорджия занята в каком-то масштабном проекте в Нью-Йорке. А иначе я была уже на волоске от того, чтобы умолять её взяться за наше не такое масштабное открытие, не смотря на протесты её сына.

Когда мне принесли запечённую утку, я издала какой-то неприличный звук блаженства от аромата и принялась яростно её разделывать. Через несколько минут, ощутив на себе взгляд, подняла глаза.

— Мне просто нравится, как ты ешь.

Опять двадцать пять. Опять придумывать, как съехать с этой скользкой дорожки.

— Я ужасно выгляжу, когда ем.

— Нет, ты очень красивая.

Он отрезал кусок своего стейка, отправив его в рот. А я прикусила губу. Хорош. Чертовски хорош. Я уже долгое время пыталась себя убедить, что я просто девушка, и это всего лишь гормоны, благодаря которым он привлекает меня исключительно на физическом уровне.

А что не так? Вот сейчас я голодна, ем с аппетитом, а через 20 минут мой интерес к еде утихнет на определённое время. Так же и с привлекательным мужчиной напротив. Только одно не сходилось в этой стройной теории: к Майку я и близко такого не чувствовала, а ведь он тоже ничего и, пожалуй, даже на порядок легче характером.

— Как ты можешь это говорить о человеке, который разрезает ножом бедную утку?

— Я буду смотреть так на тебя, даже если ты будешь разделывать сырое мясо.

— Фу, как романтично. Говоришь так, будто я тебе нравлюсь.

— Ты мне нравишься.

Сегодня у меня совсем не получалось увести разговор в другую сторону. В голову лезли совсем не те слова.

— Да брось, Итан, мы терпеть друг друга не можем.

— Когда тебе надоест самой себе врать?

— Прекрати, пожалуйста. Я уже просила тебя не начинать, и прошу снова.