Лингус - Мариана Запата

Кроме того, разве он только что не сказал Уолтеру, что увольняется из-за меня? Меня? Маленькая старушка Кэт Бергер, которая ржала как мужик? Мне хотелось прыгать и бегать от радости. Тристан не говорил только для того, чтобы использовать свои голосовые связки, так что я знала, что это правда. Я хотела спросить его об этом, но подумала, что сейчас неподходящий момент для разговора.

Может быть, позже, когда он будет использовать свой язык. Ха.

Внезапно у меня возникла действительно гениальная идея. Я снова потянула рукав футболки Тристана с V-образным вырезом. Он наклонился, и я слегка коснулась нижней губой его уха.

— Думаю, позже тебе стоит познакомиться с моим языком, — сказала я гортанным голосом.

Я слышала, как он сглотнул.

Понятия не имею, откуда я взяла такие дерзкие слова. Возможно, Никки передала мне частичку себя для моральной поддержки. Может быть, она не причем. Я знала, что хочу, чтобы Тристан думал обо мне, пока будет раздавать автографы другим женщинам, которые, как и я, считали его красавчиком. Возможно, с моей стороны это выглядело, как проявление неуверенности, но я отказывалась думать об этом в таком ключе.

Мы молча прошли первый ряд палаток, постоянно переглядываясь и хитро ухмыляясь. У меня не было сил рассматривать палатки и их содержимое, потому что все мое внимание было сосредоточено на покрасневшем лице Тристана. Он продолжал надвигать очки на нос, даже когда они не двигались с места. Кажется, он знал, куда идти, и имел представление о том, как расположены палатки, потому что в мгновение ока мы подошли к той, на которой была та самая огромная фотография Робби Лингуса, которую я видела всего пару месяцев назад, когда мы встретились.

Мой желудок болезненно сжался от дикой сексуальности и мужественности, которые излучала фотография. Большие голые сиськи, принадлежавшие женщине, которая стояла на фото рядом с Робби, казалось, издеваются надо мной с расстояния в тридцать футов. Ее плоский живот и четкий пресс смеялись над моим животиком, когда я приблизилась. Сейчас его руки казались гораздо больше и более собственническим жестом обнимали эту женщину на плакате, чем в последний и единственный раз, когда я видела его раньше. Почему мне так чертовски больно смотреть на это фото, даже если я знала, что оно старое?

Тристан повернулся ко мне и оставил согревающий, сладкий поцелуй за моим ухом.

— Я бы повторил это сотню раз, пока не встретил бы тебя.

Он ушел до того, как успел договорить, и слова сыпались, словно оставляя след из хлебных крошек. Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Откуда это взялось? И это Тристан, который еще две недели назад просто сжимал челюсти, когда я говорила о свиданиях с другими мужчинами. Это Тристан, который даже тогда, вероятно, не понимал, что испытывает ко мне что-то помимо тех чувств, которые испытывают друг к другу все друзья.

Я ценила его храбрость и честность больше всего на свете. Когда и где этот человек успел отрастить такие яйца?

Я пошла за ним, придерживаясь плана, который мы составили в машине. Он предложил мне погулять, пока не закончит, или просто потусить рядом, — идея, от которой он пришел в восторг. Я решила подождать Тристана, пока желание блевать на его фанаток не станет слишком очевидным. Или до тех пор, пока я не начну убивать, нанося им телесные повреждения первой попавшейся на глаза вилкой.

В очереди перед палаткой и вокруг нее, где висел смелый плакат, стояли не менее двадцати человек. Судя по всему, поклонники Робби были такими же разношерстными, как собаки в приюте. Чертовы сучки. У каждой женщины было одинаковое выражение лица: отвисшая челюсть и вытаращенные глаза. Похоже, они считали его вторым пришествием, ни больше, ни меньше.