И если Руби думала, что земля ушла из-под ног, когда Иви произнесла его имя, то в этот момент поняла, что это были просто цветочки. Сейчас из груди вырвали самый настоящий кусок души, земля разверзлась, а дыхание вышибло из легких так, что стало нечем дышать. Такого она не ожидала. Это было тяжелее и того, что он ушел. И того, что они уже дважды прощались. В первый раз ушел он. Во второй она. И в третий снова он. Вот только в этот раз Александр оставил после себя не разруху, а призрачное ощущение того, что она сможет жить дальше, чтобы потом сломать все всего лишь несколькими словами, произнесенными даже не им.

Неужели у него даже не хватило смелости признаться? Извиниться? Почему?

Почему она нашла в себе силы поговорить с ним посреди отпуска в Таиланде? Почему она нашла в себе силы сдержать обещание и уйти? А он нет?

Почему он ничего не сказал, зная, что ей приходилось переживать и чувствовать из-за этих фото?

Но, может быть, ей послышалось?

— Что? — переспросила Руби, цепляясь пальцами в стол с такой силой, что стало больно. Вот только эта боль позволяла оставаться здесь и сейчас, с непроницаемым лицом слушать все, что скажет Иви. Впитывать каждое слово и рушить свою реальность. А что еще оставалось? Как бы то ни было, Руби хотела знать правду. Всю и без остатка.

— Он наделся, что ты передумаешь насчет отношений.

— Шантажируя меня?!

— Там ведь и слова не было про шантаж, — оправдала Иви, чувствуя, что сейчас ее решение превращалось в огромную ошибку, которая еще долгое время будет преследовать и ее, и отношения с этими людьми. — Просто вы были так счастливы, и он не хотел сдаваться.

— Поэтому он сбежал, ничего не объяснив?

— А что бы он сказал, Руби? Что это он довел тебя до страха и отчаяния? Что это его вина? Что он сходит с ума от того, что не прочитал чертов договор сам, а доверился юристам? Что он должен был сделать? — в полном отчаянии проговорила блондинка, сжимая ткань брючного костюма. Так сложно было видеть железную Руби на грани слез. Так сложно было защищать Александра, понимая его вину. Так сложно было не занимать ничью позицию в битве этих двоих.

— Сказать обо всем честно, Иви. Рассказать мне! — воскликнула девушка, ощущая разливающуюся тихую злость. Хотелось выпить, ударить его, обвинять, кричать. Бить до тех пор, пока он не извинится, не обнимет, не скажет, что все хорошо. Проклятый Кинг. Как и тот день, когда она встретила его.

— Разве ты приняла бы эту правду?

— Нет, — девушка отрицательно качнула головой, чувствуя, как мир, уже в который раз, просто уплывал. Она бы не приняла ни правду, ни Кинга, ни новую реальность. Вот только жизнь не спрашивала, а пихала в руки то, что давала. Как сейчас. Батлер не просила правды, а она все равно пришла, вытолкнув дверь с ноги.

— Об этом я и говорю, — тихо подвела итог девушка, заглядывая в изумрудные глаза когда-то близкой подруги. Было жутко видеть в них это. Пустоту, боль, тяжесть. Только сейчас она легко и свободно флиртовала с хорошим парнем, а сейчас… сейчас едва сдерживала крик из-за прошлого. Разве это было справедливо? Вообще жизнь Руби в целом? Потерять родителей, тетушку, почти всех друзей. Заново обрести любовь, и так глупо все потерять.

— Я налью? — Иви махнула в сторону бара. Руби, не особо соображая, кивнула. Зажгла сигарету, все еще пытаясь понять, как относиться к этой ситуации. Дым тонкой струйкой уносился в потолок. Она так и не поднесла сигарету к губам. Зато залпом осушила бокал, который старая подруга поставила перед ней. Рабочий день снова пошел по одному месту.

Забавно, что ее все еще волновала работа.

— Как ты? — тихо спросила Иви, наблюдая за девушкой. Не сделала ли она хуже своей правдой? Но могла ли правда сделать плохо? Ранить, причинить боль, да, но разве это не лучше сладостного забвения?