Я умела ждать - Марианна Сильвер

— Конечно помню. У меня были ужасно колючие, но очень теплые шерстяные варежки. Бабушка связала. С узором в виде ромбиков. Но и они мне не помогли. Сколько тогда градусов было? — я оживилась, вернувшись воспоминаниями в те дни, где была безумно счастлива.

— Думаю, что очень холодно. Ведь в парке кроме нас с тобой больше сумасшедших любителей морозов не было.

***

В памяти всплыл тот холодный январский день. Во всем мире нет более счастливых людей, чем мы с Пашей. Нам было не важно, что делать — главное вместе. Тот самый январь, когда Паша, вопреки воле родителей, приехал ко мне в Ленинград.

— Махнем в Павловск? — предложил тогда Паша.

— Махнем, — согласилась я, не раздумывая.

И, невзирая на сильный мороз, мы поехали гулять. Бродили по заснеженному белому парку, держась за руки. Паша катал меня на взятых напрокат финских санях. Мы играли в снежки, валялись в снегу и кормили семечками синичек. А потом ели горячие пирожки около вокзала. А когда, наконец, пришла долгожданная электричка. Места в вагоне не было и нам пришлось остаться в тамбуре, где тоже было много народу. Рядом с нами ехала компания ребят с лыжам. Раскрасневшиеся от мороза, они что-то весело обсуждали и звонко смеялись.

Мы стояли у самой двери, Паша обнимал меня, чтобы я хоть немного согрелась. А потом он снял мои варежки и согревал покрасневшие от холода руки своим дыханием. Я захлебывалась от его нежности и заботы, моё сердце бешено колотилось от любви.

Домой мы возвращались, когда на улице уже было темно. Под ногами скрипел снег, сверкая в отблесках фонарей. Мама встретила нас, укоризненно качая головой и сетуя на то, что мы легко могли подхватить простуду. А на кухне нас ждал горячий ужин, чай и пироги с яблоком.

***

— Можно съездить, погода располагает к прогулкам, — согласилась я.

Павловский парк прекрасен в любое время года. Я любила приезжать сюда со школьных времен. Зимой мы с одноклассниками катались здесь на финских санках и с горок в замерзший пруд. Летом с детьми приезжали покормить уток и белочек, весной — полюбоваться цветущей разными оттенками сиренью. Но самое любимое время для меня всегда была осень — период между яркой жизнью и увяданием.

Телефон Паши, лежавший на столе, завибрировал.

— Извини, я сейчас, — он взял телефон и вышел из-за стола.

А у меня появилась возможность немного прийти в себя. Ведь я так и не разобралась в том, какие чувства я испытываю к этому мужчине. Он явно не был мне безразличен. Но первые эмоции, захлестнувшие меня в поезде, утихли. Моё сердце, безусловно, не было равнодушно и отзывалось на голос, взгляд и близость Паши. Но что за всем этим стояло, я не понимала. Я столько лет жила воспоминаниями, что в какой-то момент потеряла ощущение реальности. Поэтому сейчас, когда тот, кого я ждала столько лет, оказался совсем рядом, я не понимала, что он теперь значит для меня. Совсем не понимала.

Глава 11

Когда Паша закончил разговор и вернулся, он сел не на свое место, а присел на стул рядом со мной.

— Давай выпьем, Юль, — он разлил вино по бокалам и положил руку мне на плечо.

Я сделала глоток и посмотрела на Пашу. И в тот момент моё сознание снова начало покидать меня. Теплая мужская рука, глаза, в которых я тонула столько раз, вино — и я снова закружилась в вихре эмоций, которые, как мне казалось, я уже усмирила.

— Юлька, — прошептал Паша мне на ухо, обжигая своим дыханием, — как я скучал по тебе эти годы. Ты даже не представляешь.

— Представляю, Паш, — шепотом ответила я.

— Я знаю, что ты меня никогда не простишь, — он чуть отстранился от меня, и я снова увидела его глаза.

— Я тебя уже простила, правда, — я положила руку поверх его руки, лежащей на столе.