По старой дружбе - Мария Перевязко

Она не успевает договорить, потому что я плотно закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Виола, конечно, не виновата, и меня сразу же атакует чувство вины. Кто виноват, так это мама. Готов поспорить, что она и сама не рада принимать гостей с утра. Всё ради меня. Откуда у нее эта навязчивая мысль свести меня с кем-то? Почему бы не дать мне самому сделать выбор?

Рубашка на мне висит мешком. Не люблю носить подобную одежду дома. Это, как минимум, странно. На брюки я и смотреть не могу. Надеваю потертые серые джинсы с огромными дырами на коленях. Возможно, кто-то когда-то упал в них с велосипеда, а потом продал мне. Я бы не удивился.

Когда я захожу в комнату, сухо здороваюсь с незваными гостями и шествую по залу, чтобы занять свободное место, мама окидывает меня пронзительным взглядом. Ее глаза останавливаются на моих коленях, и она морщит нос.

Как только я усаживаюсь на стул, наливаю себе кофе и тянусь за бубликом, мама громко говорит:

— Познакомься с моей дорогой подругой. Это Калерия Андреевна.

— Что ты, просто Калерия. Мне же не сто лет!

Они тихонько хихикают, и мама продолжает:

— А это Ульяночка. Она собирается поступать в МГУ. Думаю, вы найдете общий язык.

«Ульяночка», похоже, так и просидела все это время с кофейной чашкой у лица. При упоминании ее имени, она решает поставить чашку на стол. Наверное, у нее уже онемела рука. Она посылает мне быстрый зашуганный взгляд и снова хватается за спасительную чашку. Да уж, мне ее жаль.

— Значит, Даниил, — говорит Калерия, перебирая пальцами жемчуга на шее, — как же так получилось, что такой красавец вечером в пятницу пишет рефераты вместо того, чтобы… Как это у вас называется? Оттягиваться на полную катушку?

— Спроси что-то полегче, — отмахивается мама, как будто вопрос задали ей. — Он ходит только в школу и библиотеку. У нас скоро книжные полки закончатся! Иногда мне кажется, что он запирается в своей комнате и придумывает лекарство от рака!

— Я не писал реферат, — вставляю я.

До моих слов никому нет дела.

— Моя точно такая же, — наклонившись вперед, сообщает Калерия. — Мне приходится выгонять ее из дома силой! Как-то раз я отвезла ее на вечеринку в честь дня рождения ее одноклассницы и сидела в машине два часа рядом с подъездом. И, не поверишь, дважды я ее ловила и отводила обратно!

— Боже… — подает голос несчастная «Ульяночка».

— Мы — подруги по несчастью, Лерочка. Мы просто обязаны сжечь их рефераты и отвести их за ручку в клуб!

— Я НЕ ПИСАЛ РЕФЕРАТ!

На этот раз мне удается привлечь их внимание. Все взгляды обращены на меня, и я перестаю контролировать свою речь.

— Я не писал реферат, — повторяю я, — я разговаривал со своей девушкой.

Никто не рискует прервать тишину, кроме колонок. Но и там Эд Ширан издает последний протяжный вопль и затихает.

— Да, у меня есть девушка. Но не думаю, что это проблема для Ульяночки. Говорят, в МГУ полно красавцев-парней, которые обратят на нее внимание.

— Да, это так, — растерянно произносит Калерия. Ее пальцы больше не теребят жемчуга.

— Кто?

Я робко поднимаю глаза на маму, она серьезно смотрит на меня, забыв о том, что иногда необходимо моргать. Если я скажу ей правду, она начнет приглашать сразу несколько подружек с дочками. Или даже с дочками-близняшками. И об антидепрессантах нельзя забывать. Она накинется на них, как собака на кость. Девушка сына — безликий аватар из интернета. А когда она узнает о том, что Сашка не из богатой семьи. О-о-о…

— Венерина, — это раздражающее слух слово определенно выскакивает из моего рта. Невероятно. — Лена Венерина.

Глава 7. Венера

В субботу просыпаюсь около полудня и еще полчаса валяюсь на кровати и смотрю в потолок. В голове все еще не укладывается, каким козлом оказался Алмаз. Миша. Фу!

Мысли о нем улетучиваются почти сразу же и на смену им приходят слова Краснова: