По старой дружбе - Мария Перевязко

Нет, никакая это не ревность. Просто Венерина психованная от рождения! Зачем я вообще задал этот вопрос? Какая разница, будет ли она поддерживать мою версию о наших «отношениях». Я вдруг понимаю, что в данной ситуации мое слово куда весомее. Она слишком часто врала.

Она пытается заставить меня остаться. Приказывает остановиться, снова истерит, но я уже сказал все, что хотел. Честно говоря, во мне еще теплилась надежда, что Венерина согласится помочь мне бескорыстно. В детстве она всегда прикрывала меня, и мне даже не приходилось просить. Я надеялся, что в ней еще осталась доброта, но я ошибся. Связь между нами давно уничтожена, и не осталось ничего, кроме злости.

Когда я надеваю кроссовки, Венерина бросается ко мне. Не знаю, что она собралась делать: бить меня, кричать или требовать во всем признаться, я смотрю на ее приближающееся разгоряченное лицо, точно в замедленной съемке. А потом я делаю то, что никак не могу себе объяснить. Я целую ее.

По дороге домой я пытаюсь понять, зачем это сделал. Хотел заткнуть ее? Успокоить? Хотел доказать ее матери реальность наших отношений? Да. Третья версия самая правдоподобная. И именно это я скажу, когда Венерина задаст мне вопрос об этом моем дурацком поступке. Но правда вот, в чем: я не видел ее мать, когда целовал ее.

Раньше меня всегда бесила эта манера современной молодежи постить в социальные сети каждый свой шаг, но сегодня мне это только на руку. С самого утра сижу, уткнувшись в экран телефона и листаю Инстаграм. В моем профиле одна-единственная фотка, сделанная года три назад в горах.

На странице Венериной затишье уже два дня. Сегодня воскресенье, и я ни за что не поверю, что она собирается сидеть дома. Я морщу лицо, потому что мое занятие уж слишком напоминает преследование. В очередной раз напоминаю себе, для чего мне всё это. Я просто хочу покоя. Мне надоело ходить в собственном доме на цыпочках, терпеть жалостливые взгляды мамы и знакомиться с миллионом дочерей маминых подружек. Хоть у одной из них есть сыновья? Вот, что мне интересно!

Лежа на кровати, разглядываю фотки Венериной в джакузи, в клубе с подружками, дома перед зеркалом с высунутым языком. Почти на всех фотографиях она кривляется и неестественно надувает губы.

Вспоминаю ее реакцию на мои слова о том, что я объявил маме о наших с ней отношениях. Кажется, она подумала, что я на самом деле предлагаю ей стать моей девушкой. Как она могла так подумать? Как в ее крашенную голову вообще могла прийти такая дикая мысль?! А потом еще и этот поцелуй…

Меня отвлекает звук входящего сообщения на ноутбуке. Я знаю, что оно от Сашки, и мне становится стыдно. Она там, за сотни километров от меня, вынуждена довольствоваться одними разговорами и фотографиями. А я здесь целую девчонку, от одного вида которой меня тошнит. Я поступил отвратительно. Это даже можно назвать предательством. Сашка пишет мне со вчерашнего дня, и я не могу заставить себя ответить на нее взволнованные сообщения. Она достойна лучшего.

Кидаю на ноутбук грустный взгляд и сжимаю руки в кулаки. Я должен покончить с этим. Я должен увидеть ее. Немедленно. Поговорить с ней, обнять, перевести наше общение на совсем другой уровень. В конце концов, триста километров — это не так много. По крайне мере, мне не надо покупать билет на самолет. Мне нужно только выйти из дома, сесть на мотоцикл и рвануть к ней.

Притягиваю ноут к себе и открываю чат с Сашкой. Сколько можно ждать? Нужно действовать! Я пишу ей громадное сообщение о том, что мне надоело сидеть и ничего не предпринимать; о том, что для меня очень ценно такое взаимопонимание и теплота общения; о том, что нам так повезло познакомиться друг с другом, а это редкость, редкость — найти такого же человека, как ты сам! Я заверяю ее, что бояться нечего, и при встрече нам не будет неловко, разве что самую малость, но мы обязательно найдем слова, чтобы это преодолеть. В конце добавляю, что я все решил, и выезжаю к ней немедленно.