Игра в имитацию - Мила Гусева

— Нет, колючка, — категорично заявляет Гликер, но Аддамс знает его слишком хорошо и легко может уловить тень сомнения в деланно спокойном тоне. Румянец ползёт по его щекам, окрашивая загорелую оливковую кожу в пунцовые оттенки. — Я не думаю, что…

Она не позволяет ему договорить.

В несколько стремительных шагов преодолевает незначительное расстояние между ними и приподнимается на цыпочки, чтобы прижаться к его губам коротким, но жарким поцелуем. Джоэль не отвечает на поцелуй и поспешно отстраняет Уэнсдэй от себя, перехватив её руки повыше локтей.

— Это не выход, — очень серьёзно говорит он, заглядывая в её обсидиановые глаза, горящие поистине маниакальным блеском. — Так нельзя, понимаешь? Ты ведь меня больше не любишь.

— Заткнись, — Аддамс бесцеремонно прерывает поток вялых возражений очередным поцелуем, на этот раз — более продолжительным и голодным.

После месяца вынужденного воздержания тело чертовски остро реагирует на чужую близость — физические животные инстинкты быстро берут верх над укоризненным голосом рационального мышления. Наплевать. На всё наплевать.

Если это поможет вырвать из мыслей ядовитый сорняк иррациональных чувств к лжепрофессору, таким шансом непременно нужно воспользоваться.

Гликер сопротивляется, пытается отодвинуться, но уже без особого энтузиазма — и когда он наконец размыкает губы на выдохе, Аддамс немедленно проникает языком ему в рот, не оставляя никаких путей к отступлению. И тут же понимает, что победила. Мужские руки отпускают её локти и перемещаются на тонкую талию, притягивая ближе к себе. Даже сквозь плотную ткань вязаного джемпера она чувствует тепло его ладоней, и это ощущение будоражит кровь, путает мысли и пускает поток колючих мурашек вдоль позвоночника.

Не разрывая жадный поцелуй, Уэнсдэй настойчиво увлекает Джоэля в сторону кровати — колени подгибаются, и они оба падают на мягкую постель, заправленную атласным чёрным покрывалом. Старые пружины жалобно скрипят под весом двух тел, объятых пламенем порывистого животного желания. На секунду оторвавшись от её губ, Гликер приподнимается на локте, нависая над ней и пристально вглядываясь в бесстрастное лицо. Словно даёт последний шанс остановиться.

Но она не намерена останавливаться.

Зов плоти испепеляет все сомнения в правильности подходящего, а требовательная пульсация между бёдер глушит любые доводы разума. Уэнсдэй решительно тянет наверх свой джемпер, снимает его через голову и отбрасывает на пол. У Джоэля вырывается вымученный полувздох-полустон.

— Господи, что же ты творишь… — сокрушённо бормочет он, но при виде её мертвенно-белой груди в паутинке тонкого чёрного кружева его зрачки резко расширяются.

Аддамс победно усмехается и тянется к металлической пряжке его ремня — но Гликер снова перехватывает хрупкие запястья одной рукой, не позволяя избавить себя от лишней одежды. Вместо этого он ловко поддевает пуговицу на её джинсах и расстегивает молнию. Она нетерпеливо ёрзает на постели, и приподнимает бёдра, чтобы помочь ему стянуть неудобные узкие джинсы вместе с обувью и бельём. Уэнсдэй остаётся практически обнажённой, если не считать кружевного бюстгальтера, в то время как на Джоэле по-прежнему слишком много одежды. Она уже открывает рот, чтобы возразить — но мгновением позже он резко опускает голову между призывно раздвинутых ног, и вместо протеста с её губ срывается тихий стон.

Горячий язык скользит вдоль нежных влажных складочек — то поднимается чуть выше, чтобы коснуться набухшего клитора плавными круговыми движениями, то снова опускается вниз, чтобы проникнуть внутрь её изнывающего тела. Аддамс словно пронзает крошечным разрядом тока, и она рефлекторно выгибается в спине, стремясь оказаться ближе. Гликер глухо стонет, ни на минуту не прекращая ласкать её языком и губами — этот тихий низкий звук сиюминутно резонирует по всему телу.

Но… что-то не так.

Одуряюще приятно, да.

Но совсем не так.