Парень для меня - Марзи Опал

Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного, но мне кажется, что это самый решающий момент в моей жизни. Мне хочется ущипнуть себя. Однако, если это сон, я никогда не хочу просыпаться.

— Я все равно собирался на перерыв, а я не очень люблю шумные места.

— Иронично, учитывая, где ты работаешь, а? — мне нравится, что она дразнит меня. — Я тоже не любитель больших сборищ. Я пришла сюда в качестве одолжения для друга.

Я знаю, почему Мэйбл не любит большие сборища. Мысль о том, что случилось с ней в прошлом, заставляет мою кровь закипать. Какой-то дерьмовый человек действительно решил поиздеваться над моей девушкой ради собственной выгоды, и мне больно, что это причинило Мэйбл такую травму.

— Где сейчас твой друг? — спросил я.

— Надеюсь, у нее все наладится с ее увлечением. Решила, что дам им немного побыть наедине, прежде чем стану третьей лишней.

На нас опускается тишина. Однако она не кажется некомфортной. Больше компанейской. Моя неспособность открыться другим, за исключением Мэйбл и Пии, сделала меня немного одиночкой. Что меня вполне устраивает, поскольку большинство людей, в любом случае, отстой.

В жизни я узнал, что люди редко проявляют к вам интерес, если только они не могут извлечь из вас какую-то выгоду. И когда ты больше не будешь служить их целям, они выбросят тебя, как вчерашний мусор.

За исключением Бел.

Во время программы по написанию эпистолярных писем Мэйбл заботилась обо мне, когда никто другой этого не делал. Она заставила меня почувствовать, что я был чем — то большим, чем объект для развлечения других, — как будто у меня был голос. Поскольку она никогда меня не видела, для нее я не был тем парнем, над которым издевались из-за его роста. Или тем, которого дрянные девчонки в школе пригласили на свидание в качестве дурацкой шутки, просто чтобы унизить меня перед популярными детьми.

Для Бел я был просто собой.

Лиам О'Коннелл, парень, который любил смотреть боевики и культовые классические фильмы ужасов, которому нравилось заниматься садоводством по выходным со своей матерью, который любил читать фантастические романы и который мечтал создавать всевозможные творения прямо из своего воображения.

Для нее я что-то значил.

Влюбленность в мою лучшую подругу была неизбежна, и это произошло через несколько недель после знакомства с ней.

Мэйбл владела мной с первого письма и продолжает владеть даже спустя два года.

Я отодвигаю вазочку с трюфелями в белом шоколаде на скамейку, после того как взял один сам. — Вот. Угощайся.

Она наблюдает, как я разворачиваю один и отправляю в рот, прежде чем передразнить меня. — Белый шоколад — мой любимый.

Я знаю. — Мой тоже.

Мы делимся тайной улыбкой.

— Итак, Ли. Расскажи мне о себе, — Мэйбл практически стонет, когда шоколад попадает ей на язык, и я неловко ерзаю, моя твердая плоть упирается в шов моих темных джинсов.

Этот звук для моих ушей как музыка.

— Что бы ты хотела знать? — мне едва удается произнести эти слова.

— Сколько тебе лет? — она тянется за другой шоколадкой. Меня переполняет гордость, когда я замечаю ногти с подсолнухами на них. Мэйбл прислала мне фотографии вчера вечером после того, как закончила с ними. Мне нравится видеть, как она носит то, что я помог ей приобрести.

Я представляю, как эти ногти впиваются мне в спину, как последний ублюдок. Все, что я чувствовал к этой девушке за последние два года, усилилось теперь, когда она физически находится рядом со мной. Я чувствую себя возбужденным, счастливым и чертовски влюбленным.

— Мне двадцать, — я чуть не захлебываюсь слюной, когда Мэйбл слизывает растаявший белый шоколад со своего большого пальца, словно чертова искусительница11.

— Без шуток. И мне. Чем еще ты занимаешься, кроме спасения девушек, попавших в беду?