Цепи свободы - Alony

Глава 28

Вечером снова приходил доктор и осмотрев больную, остался доволен тем что увидел, при этом не забыв предупредить остальных, что ночью ее состояние может ухудшиться. К сожалению, его слова сбылись и до самого утра Беатрис металась на постели от жара. Хотя все знали что такое было возможно, но по итогу почти никто не оказался к этому готов.

Аврора постоянно гладила дочь и читала молитвы, Ричард всё восклицал, что лучше бы это он себе что-нибудь прострелил, а Даймонд бегал из угла в угол, нигде не найдя для себя покоя. Каждый новый стон Беатрис болью отзывался в сердцах всех троих. Изабель, как накануне советовал доктор, всю ночь смачивала в холодной воде тряпку и укладывала ее на горячий лоб больной.

Лишь к утру температура спала и Беатрис, наконец, заснула. Изможденные и уставшие, Аврора с Ричардом заснули в этой же комнате, только одна на софе, а другой в кресле. Даймонд с Изабель ушли к себе. Но поспать долго им не пришлось, так как вновь пришёл доктор. Ещё раз осмотрев рану, он сказал, что не стоит опасаться за жизнь девушки и то, что произошло ночью — это обычная реакция организма при таких ранах. Но его слова нисколько не успокоили ни Ричарда, ни Аврору, ни Даймонда, и все они ещё усерднее принялись обихаживать Беатрис.

Для этого вся их троица весь день провела в комнате и никто не отходил от нее ни на шаг. Хотя небольшая температура у Беатрис все же сохранялась, но находилась она в сознании. Вид её был бледен, а любая еда вызывала тошноту, из-за чего все остальные продолжали расстраиваться.

Теперь Изабель была предоставлена сама себе. Пока Даймонд был наверху и никуда не выходил, кроме как справить нужду, она дала указание Джону, какие блюда следовало подавать на завтрак, обед и ужин; так же проверила запасы продовольствия и составила список того, что ещё требовалось купить. Несколько раз поднималась в комнату Беатрис, чтобы узнать о её состоянии, встречала и провожала доктора. Передала Даймонду пришедшие письма. Приказала слугам убраться в других комнатах и везде сменить постельное белье.

Так полетели дни за днями. Изабель снова выполняла роль хозяйки дома, давала слугам распоряжения, следила за замком и служила посредником между всех со всеми. Спустя неделю Беатрис чувствовала себя лучше, и вскоре ей было позволено не просто лежать, но и сидеть на постели.

Ричард с Авророй почти не покидали её комнату, выбираясь из покоев только по острой необходимости и нужде. При этом кто-нибудь из них всегда оставался с дочерью. Даймонд так же проводил с Беатрис большую часть дня. Она всё время просила его остаться, а он, по-прежнему съедаемый чувством вины, не мог ей отказать. Лишь пару-тройку раз ему удавалось пообедать или поужинать в обществе Изабель.

— Я вам очень благодарен, — выражал он ей признательность, когда, наконец, ему посчастливилось оказаться с ней за одним столом, — что вы взяли на себя все обязанности по дому. К сожалению, все эти дни вам приходится проводить одной, а я не могу уделить вам хоть немного времени.

— Мне это совсем не в тягость. Я давно научилась справляться со всем сама и не привыкла постоянно бывать в обществе людей.

Даймонд прекрасно видел, что ее слова были очередной бравадой, за которой она пряталась, чтобы никого не обременять ещё сильнее.

— Дорогая, милая Изабель, без вас всем нам было бы намного труднее! И я очень, очень сильно ценю вашу помощь. Даже не представляю, что бы я делал без вас! Наверное, это было провидение, что вы оказались здесь, в моем замке!

Изабель с сомнением посмотрела на Даймонда, но упрекать все таки не стала. В это время в столовую вошёл Джон с подносом в руках. На подносе лежало два письма.

— Милорд, только что пришли почта, одно письмо для вас, другое для сэра Ричарда.

Даймонд взял то, что предназначалось ему, а другое велел отнести наверх, в комнату Беатрис.