Цепи свободы - Alony

Даймонд бросился к выходу, взялся за ручку двери и уже было надавил на нее, как вдруг его сознание пронзила отрезвляющая мысль. А с чего это он решил, что Изабель захочет выходить за него замуж?! Она не была похожа на влюбленную в него женщину. Почти все дни проживания в его замке она не проявляла к нему симпатии. Кроме упрёков в свой адрес, по сути, он от нее ничего другого и не слышал. Что если узнав о смерти мужа она не захочет, а она не захочет(!), остаться с ним и навсегда покинет его?

Даймонд убрал руку от двери, так и не открыв ее, а затем медленным шагом вернулся к столу и снова уселся в кресло. Нет, он не должен принимать поспешных решений. Нужно всё хорошенько обдумать. Он вновь перечитал письмо. Сейчас он был больше чем уверен, что когда Изабель узнает правду, то без раздумий уедет, а он навсегда потеряет её. Она ни за что не останется с ним.

Перед мысленным взором предстало ее лицо и то, как всего несколько дней назад она смотрела на него. Наконец-то Изабель немного смягчилась к нему. А как радовалась его подарку! Он чувствовал, что между ними протянулась невидимая нить симпатии. Он с таким трудом добился её расположения, что просто не мог вот так легко его потерять! Изабель должна быть с ним. Конечно, он обязан ей рассказать о случившемся, но сделает это тогда, когда будет уверен в её чувствах, когда она сама захочет остаться с ним. А пока ему лучше молчать.

Отперев маленьким ключом ящик стола, Даймонд положил туда оба письма и быстро закрыл их. Он понимал, что действовал эгоистично, но успокаивал себя тем, что Изабель здесь хорошо и нет ничего плохого в том, что не сейчас, а чуть позже она узнает о смерти Гесса.

Глава 30

Даймонд снова вернулся к клумбам, где Изабель уже посадила тюльпаны и сейчас поливала цветы.

— Никогда ещё мой сад не выглядел так хорошо! — делая вид, что его ничего не беспокоит, восхитился Даймонд ее работой. — Сразу видны заботливые и умелые руки хозяйки. С вашим появлением всё здесь изменилось в лучшую сторону!

— Вы мне льстите, — по-доброму ответила Изабель, при этом ощущая внутреннюю гордость за себя.

К ним вновь подошёл Джон и обратился к хозяину дома.

— Милорд, леди Беатрис настоятельно просит вас подняться к ней. Она говорит, что без вас ей стало хуже.

Даймонд обречённо вздохнул и посмотрел на Изабель тоскливым взглядом.

— Что ж, прошу меня извинить, я должен снова покинуть вас.

Он отвесил ей поклон и неохотно побрел в сторону дома.

Изабель смотрела ему вслед всё то время, пока он не скрылся за дверью. На самом деле ее восхищало то, как он заботился о Беатрис, как был готов пожертвовать временем, делами, сном, только чтобы той стало лучше. Но при этом в душе сидела червоточина. Изабель не могла понять, что во всем этом ее расстраивало. Неужели она ревнует? Странно, но его внимание больше не раздражало ее. Наоборот, оно вдруг стало ей нравиться!

Когда Даймонд был рядом, она чувствовала себя привлекательной, желанной и красивой. А еще, достойной любви! Любви, которая не могла быть законной и чистой. Которая могла лишить ее последнего, что у нее осталось — чести и достоинства. Для кого-то эти понятия были слишком ничтожны, чтобы стараться сохранить их, но для нее они значили много. Очень много! Благодаря им она могла с чистой совестью смотреть на себя в зеркало и не стыдиться своего отражения. У нее не было прав, но было самоуважение, потерять которое означало бы пасть окончательно и безвозвратно.

Обед и ужин Изабель провела в полном одиночестве. Её мысли постоянно возвращались к Даймонду и тому, как он заботился о Беатрис. Очевидно, что той было уже значительно лучше. Доктор не раз говорил ей, что она может вставать, но сделав одну попытку, Беатрис сразу же застонала, жалуясь на сильную боль в плече и груди, и снова улеглась в постель.