Луноликая - Ди Элеа

Неожиданно прогремел гром. Сегодня как-то всё неожиданно. Резкий порыв ветра начал сметать шатры, импровизированные столы и вырывать гирлянды с лампочками. Я поёжилась стоя на ступеньках, ведущие на лужайку перед зданием. Слишком резко похолодало, плюс крупные капли жалили словно осколки. Моя верхняя одежда осталась у Димы в машине.

Все, кто был на улице начали забегать в помещение, прячась от начинающегося урагана. Я же, обняв себя за плечи, стала спускаться по ступенькам, стараясь уклониться от локтей и плеч других людей, но не всегда получалось. Кроны деревьев хлестали друг друга ветками, ломая их и кидая на тротуар. Пару раз и мне досталось. На моё счастье, машину пропустили дальше шлагбаума, и она меня уже ждала.

Стуча зубами, я расположилась на заднем сидении. Водитель любезно включил печку, обсуждая мерзкую погоду, завёл машину. Тронулись мы медленно и плавно, набирая скорость, а дождь уже зарядил по полной, заставляя дворники работать в усиленном режиме.

Ветер всё же сорвал гирлянду, но в это время на улице уже никого не было. Почти никого. Кажется, я увидела Диму, или мне только показалось, машина повернула на повороте, и обзор пропал.

27 глава

Летит невзрачный мотылёк,

На яркий, завораживающий свет.

К мечте своей стремится он,

Желая получить последнюю награду.

И бьётся он через стекло,

Не видя призрачной преграды.

Sel.

Капли дождя стекали по стеклу и в едва видимом отражении повторяли солёные дорожки слёз. В комнате было темно, нельзя было даже различить, кто стоял у окна и смотрел на непогоду, на небо, которые заполонили тяжёлые, свинцовые тучи. Повторяя всё то, что творилось на душе. Холодное стекло давало небольшую прохладу и остужало не только руки, но и мой лоб. И всё так же смотря с немым вопросом в даль, я задавалась вопросом "Почему?" и в который раз не находя ответа стучала ладонью по стеклу. Словно раненая птица, пытавшаяся вырваться на волю, которой уже не хватало сил, сделать последний рывок. Ситуация была до нельзя идиотской. Я изволила страдать. Красиво размазывая слёзы и надуманные мечты.

Как такое могло случиться и в такие короткие сроки, было непонятно. Но…

Почему я?

Мысль, потому что я дура появлялась моментально, но так же быстро выгонялась. Надо же больше покопаться в себе. Винить судьбу. Окружающих. Но только не себя. Мда…

В общем, все эти вопросы так и оставались без дельного ответа, потому что грохочущее и свинцовое небо, видите ли, не желало мне отвечать.

Да и глупо это, спрашивать пустоту, которая образовалась внутри и нестерпимо давила на грудь, сжимая острыми когтями сердце. Которое хотело дышать, но стальная клетка, делала малейший вдох мучительным. Поэтому я упивалась жалостью к себе, потирая руку, поливая Лосева самыми последними словами. Вспоминала потом Диму, тоже награждая его нехорошими эпитетами. Засранец и козлина редкостная — были самыми цензурными.

Доехала я до дома, тем вечером, без происшествий. Порывы ветра ближе к городу стали стихать, дождь же сдаваться не собирался и зарядил до самой ночи. От Димы я получила ещё с десяток звонков, а после, устав сбрасывать, я закинула его номер в чёрный список.

В машине приходилось вспоминать Скарлетт с её фирменной фразой, подумать об этом потом, чтобы не начать реветь сейчас. Позже, оказавшись дома, закрыв дверь на все замки, и ещё повесила дверную цепочку, я устало скинула туфли. Такая слабость навалилась. Плакать, правда, уже не было сил. Да что там, не было сил смыть макияж. Попив воды, я отправилась в спальню, на ходу стягивая платье, еле расстегнув молнию, аккуратно повесила его на стул. Потом вспомнила, что не отключила домофон, а по закону всемирной подлости, кто-нибудь в восемь утра надумает позвонить, с просьбой открыть дверь. Поэтому превозмогая лень и усталость, вернулась в коридор. Мимолётно увидела своё отражение в зеркале. И вот что во мне не так то? Эх.