Сейчас я даже рада обстоятельствам, из-за которых мы остались в одной комнате, смогли спокойно поговорить, обсудить проблему. Когда мы легли в постель, я думала, мы будем спать, так как мое состояние было не лучшим, да и Виктор устал после такого насыщенного дня. Но мужчина думал иначе. Стоило погасить свет, как он сразу привлек к себе, и его губы оказались на моих губах, прогоняя усталость, апатию и все мысли из головы. Остались только поцелуи, много поцелуев, и его руки, касающиеся моего тела во всех местах, медленно спускающиеся от груди к низу живота, заставляя меня дрожать и желать большего. Обнимая широкие плечи, я легонько прошлась по спине ногтями, что заставило его зарычать и наброситься с еще большим жаром. Мурашки бегают по коже от каждого касания. Настолько приятно чувствовать его. Когда он полностью погрузился в меня, я почти сразу испытала экстаз, но Виктор остановился, оставляя меня на грани. Дразня, и заводя еще больше, хотя я и так уже горела в этом пламени страсти. Постепенно увеличивая темп, он вонзался все резче, заставляя полностью сосредоточиться на ощущениях внизу живота. Мы достигли пика одновременно. По телу словно пробежал электрический заряд, распространяясь по всему организму, в каждый уголок нервных окончаний. Такого я никогда раньше не испытывала. Голова слегка кружится, мыслей никаких нет, и на лице расползается глупая улыбка.

— Ты представляешь, насколько сейчас обворожительна?! — Получаю легкий чмок в губы. — О чем думаешь?

— О том, как мне хорошо.

Это поездка выходит совсем не страшная, наоборот — она доставляет много удовольствия. Если бы я раньше знала, что так будет, то не сопротивлялась бы, а сама с радостью отправилась на нее. Правда моя радость распространяется только на моего начальника. Смотреть на грустное лицо Елены, и противное — Галицкого, совсем не весело.

На следующий день в лифте я вспомнила, что оставила в номере важный документ. Виктор пошел к машине, а я поднялась наверх, мысленно отчитывая себя за оплошность. Когда дверцы открылись, я столкнулась с нашими клиентами. Елена с опущенной головой, будто провинившийся ребенок, и Галицкий — злой как черт. Вот уж у кого утро не задалось. Поздоровавшись, я прошла мимо, надеясь, что их настроение не сильно отразится на эффективности работы. Оставив дверь открытой, я быстро прошла к журнальному столику. Вдруг резко вздрогнула, услышав щелкой захлопнувшей двери.

— Что вы… — Не нашла толком, что сказать. Во все глаза смотрела на мужчину, пока он не спеша рассматривал номер, особое внимание заострил на постели.

— Значит, здесь ты стонала прошлым вечером? — Спросил Галицкий.

У меня мурашки поползли по спине от его голоса. Он будто специально его делал низким, что звучало просто отвратительно, и совсем не сексуально, как он, скорее всего, рассчитывал.

— Давайте поспешим, мы уже опаздываем. — Отвечаю спокойно, не акцентируя внимание на том, что он вообще-то влез в наше личное пространство, которое его совсем не касается.

— Куда торопиться, — подходит ближе, — твои крики так завели, что пришлось подрочить. Но мне этого мало, хочу услышать, как ты стонешь от моего члена.

— Прекратите! Я не хочу этого слышать.

— Давай. Прямо здесь. Загну тебя раком и…

Громкий стук в дверь прервал его мерзкий поток слов.

— Екатерина, — раздается голос Елены, — Виктор просил вас поторопиться.

Как же я была ей благодарна! Так сильно не хотелось грубить клиенту. Я была на грани того, чтобы залепить ему пощечину. А вот Галицкого приход Елены не обрадовал. Он проворчал под нос «вот же тупая курица». И, бросив на меня похотливый взгляд, вышел" метать молнии" в Елену.

Глава 30

— О чем задумалась? — Спрашивает Виктор по дороге в офис.