Лотос - Т. Смит

Орион касается моей руки несколько раз, пока мы едем по шоссе от города. В какой-то момент, он добрых пять минут держит мою руку, пока я опираюсь на его спину, вспоминая все хорошее, что было с нами. Трудно вспомнить, потому что плохое, кажется, всегда перевешивало хорошее. Но хорошее, в данный момент, определенно, лучше, чем плохое. Так много хороших воспоминаний.

Приподнимаю голову, когда байк замедляется, вижу знак, а затем поле. Орион останавливается, и широкая улыбка расцветает моем лице. Я помню, что в начале наших отношений, он постоянно прижимался к моей шее. Я спросила его, и его ответ был прост: «Клубника предназначена для того, чтобы ее пожирали». Он говорил обо мне, масло для тела, которое я использовала, было с ароматом клубники. Я люблю фрукты и ягоды, и у меня какая-то странная одержимость ими. И прямо сейчас мы стоим у клубничной фермы.

Мы слезаем с мотоцикла, снимаем шлемы, и Орион берет меня за руку.

— Это была не моя идея, — говорит он, когда мы начинаем идти. — Это Роан рассказал мне.

Я улыбаюсь, потому что мы с Роаном едва ли делали то, что хотела я. Всегда только то, что хотел он. И собирать клубнику он не хотел, это было слишком скучно для него.

Зачем мне вообще заниматься чем-то подобным?

— Это неважно. Это ты привез меня сюда.

Орион кивает. Он знает, что именно действия имеют значение. Мы гуляем по полям, везде клубника, и он протягивает мне корзинку и отступает, пока я начинаю собирать ягоды. Он следует за мной, помогая заполнять мою корзину до отказа. Затем смеется, когда я выпячиваю нижнюю губу, от того что несколько ягод вываливаются на землю. Подняв одну, Орион возвращает ее в мою корзину, затем его глаза поднимаются, и он облизывает губы. Моя рука крепко сжимает ручку корзины, я знаю, что Орион собирается сделать, когда он подходит ко мне так близко, что носки нашей обуви соприкасаются.

— Думаю, тебе следует попробовать то, что пробую я. — Он подносит клубнику к моему приоткрытому рту, и я обхватываю губами ягоду.

Он на мгновение закрывает глаза, качает головой, когда я кусаю плод и ем спелую сочную ягоду. Когда я проглатываю, его губы прижимаются к моим. Моя рука отпускает ручку корзины, словно она мне не важна.

Возможно, не в сравнении с Орионом Харли.

Возможно, ничто в моей жизни не так важно, как он.

Возможно, в этом проблема.

Или, возможно, это совсем не проблема.

Его губы двигаются в одном ритме с моими, его зубы прикусывают мой язык, пока руками я скольжу по его спине. Его губы замирают, и я чувствую, как его дыхание начинает выравниваться.

— Это семейная территория, — произносит он, когда я открываю глаза.

Мне плевать, и нет дела, если все здесь смотрят на нас. Прямо сейчас я хочу толкнуть его на землю, но он отступает.

— Твоя клубника.

Смотрю вниз, когда Орион опускается, чтобы собрать ягоды, и я задаюсь вопросом, как он может быть так спокоен, пока мое тело готово взорваться.

— Если ты не планируешь съесть их с моего обнаженного тела, то оставь их здесь.

Руки Ориона замирают, и я жду, когда он встанет, но Орион собирает ягоды и аккуратно складывает их в корзину. Он встает и протягивает мне корзину. Я принимаю ее, несмотря на то, что это не то, чего я хочу в данный момент. Я бы предпочла взять его.

— Не ты ли хотела двигаться медленно, Лотос? В прошлый раз мы действовали слишком быстро. Может быть, это было нашей погибелью? Я не хочу снова того же результата. — Его слова шокируют меня, потому что я не думала, что он чувствовал такое.

— Что, если это больше не сработает? — тихо спрашиваю я.

— Меня не учили любить, Лотос, даже немного. Ты должна знать это.

Я киваю, потому что это правда. Никто не любил Ориона Харли, и это позор для них.

— Я только знаю, как любить тебя. Тебя и только тебя.

— Ты злишься, что я любила кого-то другого?

Его взгляд опускается, ладони сжимаются в кулаки.