Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

Федя без разговоров вытащил из машины и занёс в дом. Мы трое жалкое зрелище, мокрые до нитки, вода стекает на пол. Стучим зубами, ёжимся. Сонька и Федя стаскивали с себя одежду, а я стояла там, где поставили и крутила в голове воспоминания. Я вспомнила что было в ту ночь, почти всё. Вернее вспомнила… Взвыв про себя, понимаю, ничерта, просто отрывок. Может это вообще плод моего воображения, Даниэль ничуть не изменился, а я тогда была ещё ребёнком. Ощущения правда говорили совершенно другое, было такое, было. Важный момент исчез вместе с Гелей. Что-то страшное произошло, вот оно и стёрлось, заблокировалось, не знаю как обозначить. А Даниэль был и слова знакомые произносил. Исчезло самое страшное… Повторяю про себя, но на этой полочке в моей памяти, пусто и пыльно. Понятно почему родной. Я его вспомнила. Диночка молю, не сходи с ума.

— Раздевайся! — рявкнула Сонька, спугнув видение. — Заболеешь.

В душ меня отправили первую, после вручили горячую кружку чаю и укутали по самый нос в тёплый плед. Сидим оттаиваем втроём на нашем большом, гостеприимном диване, укутанные в одеяла. Уроган за окном продолжает бушевать и крушить, дома он мне не страшен, я спокойна. Федя с Соней продолжают рычать друг на друга.

— Вы чего ссоритесь?

— Твоя сестра упёртая как баран!

— Последи за языком, баран.

— Сонь, заметь, я тебя не обзывал.

— Сравнивал!

Снова началось. Спряталась в плед с головой, подальше от воплей. Я его вспомнила, и какие теперь факты могут быть. Только от чего спас или от кого? Перед глазами сиреневая куртка в тёмных брызгах, я отворачиваюсь зажмурив глаза и визжу надрывая связки, аж дыхание остановилось. Сердце еле бьётся, встрепенулась, задышав через рот. Кровь сразу же побежала быстрее и я не провалилась во тьму. Что это было? Обморок? В груди колет, зажала ладонью и осторожно вдыхаю выдыхаю. Не уверена теперь, хочу ли знать больше, гоню неясные отрывки из мыслей.

Я очень боюсь, что это плод моего воображения. Как никогда боюсь, что это мое больное воображение. Теперь и речи быть не может о фактах, какие здесь факты. Здесь либо я сошла с ума, либо…

Гром оглушает, сотрясая при этом дом, молния видна даже через шторы. Свет иногда мигает устрашающе. А я и не вздрагиваю, разморило, наконец отогрелась, и как только не пыталась сосредоточиться на нашем с Даниэлем разговоре, сопоставляя картинки и слова, мысли постоянно разбегались и зависали. Парочку враждующих слышала будто издалека не улавливая сути разговора, меня уносило отключиться в крепкий здоровый сон.

Он смотрел на меня не сводя глаз, задумчиво, протянул руку к моим волосам и едва не коснувшись отдёрнул. Свежий, выспавшийся, красивый… Только почему такой встревоженный, между бровей залегла складка, в глазах есть что-то незнакомое, но что это не могу разобрать. Заруцкий рассматривает, не касается, хотя отчётливо вижу хочет этого. Почему не делает? Его прикосновения самые желанные, без них сложно жить.

Просыпаюсь, глаза не открываю, слишком тяжело, бедная моя голова шумит, звенит. Сердце бьётся с болезненными перебоями. Впервые приснился Заруцкий. Что такое было в его глазах, что-то навевающее тревогу. Сны стали настолько реальными, порою даже сомневаюсь, а проснулась ли вовсе. Вот и сейчас вроде, стоило лишь заволноваться, а может и нет.

Открываю глаза и вздрагиваю всем телом, быстро сажусь. На меня смотрит Заруцкий, тот же взгляд, что и во сне. Задумчивый, сосредоточенный. Вот и пойми сон, а ли не сон. Прочищаю горло, связки болят, голос отказывает, не могу ничего произнести. Наоралась вчера от души.

— Ты откуда здесь? — с трудом выдавливаю из себя.

Хватаюсь за горло рукой, больно то как! Сиплая, оказывается ещё и нос заложен, в голове звенит по нарастающей.

Прикладывает ладонь к моему лбу и только тогда отвечает.

— Против, что я здесь?

Как может такое подумать.

— Нет, — говорить невыносимо. — Неожиданно, с утра.