Ретроградный меркурий - Янка Рам

Кладу кисть на замок своего ремня, обламывая ему самый лёгкий вариант.

Адреналин пьянит. Мне надо не только выжить, мне надо ещё и не слишком пострадать. Потому что я тоже “заряжена”.

На моем телефоне маяк, но мой телефон улетел в окно ещё на стоянке. Ты же забрал его, Ванечка? Тебе же это не понравилось, правда? Ты же рядом? Ведешь нас от дома Виктора. Конечно, он рядом! Потому что я была бы рядом сто процентов.

Вдали, следом за нами едет пара тачек. Трасса все никак не становится абсолютно пустой. А ни ему, ни мне свидетели ни к чему.

И Мансуров чуть скидывает скорость. Одна обгоняет нас, другая отстаёт ещё сильнее и теряется из виду. Может, свернула куда-то.

Мы оба ждём пока машина впереди удаляется. Я вижу, как наша стрелка скорости начинает медленно ползти вниз… Сто… Восемьдесят…

Сворачиваю куртку как валик, засовываю под ремень на животе. Это подушка безопасности для маленького Ванечки. Я уже решила, что будет только Иван!

Ещё один косой взгляд в мою сторону.

А теперь просто на опережение противника, чистый экспромт!

Восемьдесят пять… Семьдесят…

Пора!

Перекладываю руку с замка своего ремня безопасности на замок Мансурова.

Отщелкиваю и резко дёргаю ручник.

— Сука! — успевает только рявкнуть он. А я — внутренне перекреститься, схватиться за ручку и упереться ступнями вперёд. Машину дёргает так, что натянувшийся ремень дезориентируя бьёт под грудью. Позвонки мои щёлкают от рывка! Мансурова кидает на руль, хлопком срабатывают подушки. Первый удар всё-таки мой! Потому что подушка вылетает навстречу твоему лицу со скоростью двести пятьдесят километров в час. Если человек не пристегнут, он получает зубодробительный поцелуй! Гораздо мощнее, чем при встрече с панелью.

И Мансуров получает. Мне тоже немного припечатывает… Но я успеваю заблаговременно отвернуть нос.

Нас неуправляемо несёт по накатанному снежному полотну. Мы соскальзываем с трассы. Машину кренит, и она совершает кульбит, улетая в сугроб за обочиной.

Вскрикнув, только успеваю, упереться руками в потолок, чтобы не долбануться головой! Мансурова бросает на меня, врезаемся, разбивая головы.

Надеюсь, у меня череп крепче!

В этой карусели не соображаю ничего. Машина, кувыркнувшись, встаёт снова на колеса.

Судорожно втягиваю воздух, пытаясь оттолкнуть его тело, которое выскользнуло за зону подушки безопасности в мою сторону. И одновременно отстегиваю ремень.

Мансуров в отключке…

Вываливаюсь из тачки.

Утираюсь светлым рукавом толстовки. Все в крови… Это он мне башкой своей в нос звезданул.

Ничего не слышу, только гул в ушах… Дезориентированно оглядываюсь, все кружится… Краем глаза ловлю ремень его кобуры.

Срываюсь обратно к нему, ногтями и онемевшими пальцами, пытаясь расстегнуть тугие кнопки и забрать ствол, пока он не включился.

Может, ему пиздец?

Но, нет!

Мгновенно приходя в себя, он вцепляется мне в горло. Глаза у него безумные, словно он в шоке.

Мы вываливается из тачки, с рычанием барахтаясь в снегу. Оружие выскальзывает из наших рук, ныряя стволом прямо в сугроб.

Хер с ним. Главное не у него!

Со злым воплем вбиваю его локтем поглубже.

Он наваливается… Руки сжимаются на моей шее. В глазах темнеет. Но шнур… Шнур в разы эффективнее, чем руки. И на ощупь сорвав его, я накидываю, затягивая из последних сил и уже практически отключаясь.

Кровь оглушающе долбит в уши, сознание уплывает, в глазах — звёзды.

Я слышу глухой удар! И… облегчение. Судорожно втягиваю воздух. Это больно, блять…

— Детка, ты как?..

Ваня…

Взмахиваю рукой, показывая три пальца.

На троечку я…

Растираю горло.

— Зубы?

Веду языком, проверяя.

— Норм. Нос сломан… И горло, — хриплю беззвучно.

— Ну и как ты могла проебать все оружие, что пришлось вступить в рукопашку? — скептически. — Двойка, Зольникова!