Мой любимый юрист - Анна Ардыкуца

— Шикарный и богатый! Так, подруга, прекращай и езжай давай, надевай роскошнейшее бельё, брейся везде и бегом на сеанс нормального секса, который у тебя был аж в прошлом веке. Эти твои «ботаны» неумелые вообще не в счёт.

— Тань… — спорить с ней иногда было вообще невозможно.

— Аня, всё! И завтра я жду подробного отчёта. Целую. И очень люблю. Поэтому я сделала то, что сделала, моя хорошая.

«И ведь права, ещё как права. Аж до тошноты».

Минут через тридцать я уже открывала дверь квартиры, и с порога меня снёс ураган по имени Дина.

— Мамочка!

Я крепко обняла свою кроху и поцеловала в сладкую щёчку.

— Как вы тут без меня? Бабушку совсем без сил оставила? — улыбнулась я и потрепала её по голове.

— Нет, мама, ты что, — обиженно просопела дочь. — Я ей, наоборот, помогаю.

Как же я обожаю эти надутые щёчки и губки. Это искреннее детское возмущение.

— Ну конечно помогала, солнышко. Я же шучу, — успокоила я свою принцессу. Она моментально заулыбалась в ответ.

— А ещё нас папа на дачу сейчас повезёт.

— Я знаю, малыш. Бабушка сказала.

Тут из гостиной показалась сама бабушка, то есть моя мама.

— Привет, дочунь. Как отработала? А с юбкой что, Ань?

Я махнула рукой, мол, всё нормально, не переживай.

— Вы собрались?

— Конечно. Сейчас Кирюша доест и поедем.

— Он уже здесь?

«Надо же, как он сегодня рано, “Кирюша” этот», — удивилась я и пошла на кухню в поисках вышеобозначенного субъекта.

А этот самый субъект мирно поедал рис с котлетой, а испечённые практически только что булочки ожидали рядом своей очереди. Да, мама всегда старалась угодить любимому бывшему «зятю».

Увидев меня, он улыбнулся и помахал рукой.

— Пшивет, — поздоровался он с набитым ртом.

— Привет. Ну как, вкусно?

— Ещё бы! Это когда у Ирины Владимировны что-то было невкусно? А ты что такая… такая злая и… — тут он встал из-за стола и, подойдя почти вплотную, прошептал на ухо: — Недотраханная.

Я аж покраснела.

— Садись и доедай, — бросила я, вышла из кухни и пошла в ванную мыть руки.

Но в итоге застыла перед зеркалом. И, смотря на своё отражение, пыталась понять, куда же меня несёт. А главное — зачем? Всё так неожиданно произошло с Арениным, что я и понять ничего не успеваю. Он налетел опять, как ураган, и несёт меня, а кончается с ураганами обычно всё не очень хорошо. Но надо признаться себе честно, что и сопротивляться я уже не могу. Слишком он зацепил меня, и противостоять этому — выше моих сил.

— Мамочка, ты идёшь кушать? А то мы едем. Папа покушал, — отвлёк меня от мыслей голос дочери.

— Иду, Динуль, иду.

Когда я вытерла руки и вышла в коридор, они уже надевали обувь.

— Дочка, мы поехали, ты кушай — всё горячее, — как обычно, начала инструктировать мама. — И обязательно не забудь потом всё убрать в холодильник. А ещё — пока булочки с маком свежие, съешь их.

Похоже, тот факт, что мне уже не восемь, как Дине, а тридцать шесть, моя мама не запомнит никогда.

— Я разберусь, мамуль. Не волнуйся.

— Ты завтра подъедешь?

Я задумалась и решила, что точно нет. Я вообще не была уверена, что завтра смогу хоть что-то сделать, а уж тем более сесть за руль.

— Нет, мам. Думаю, не получится, не обижайся. Очень устала.

— Ну ладно, отдыхай.

И поцеловала меня. Дина прильнула следом и посмотрела своими чудесными голубыми глазами.

— Мамочка, не скучай только.

— Хорошо, родная моя, не буду. А ты не забудь почитать.

Дочка сморщила лицо, как от зубной боли, а я снова потрепала её по голове и прильнула к щеке в поцелуе.

— А меня? — решил повеселиться господин Гусев и тоже подставил щёку для поцелуя.

— А тебя жена поцелует.

— У-у-у-у, жестокая.

— Кир, езжайте аккуратней. Уже всё-таки осень.