Мой любимый юрист - Анна Ардыкуца

Мама Романа, Ольга Арисовна, пробегая мимо меня в бигуди и домашнем спортивном костюме, улыбнулась и с торжественным видом вручила тарелку из старинного фамильного фарфора с красовавшимся на ней стандартным новогодним салатом.

— С удовольствием! — с такой же приветливой улыбкой ответила я и, взяв из её рук тарелку, направилась в сторону огромного, по-праздничному накрытого антикварного стола из массивного дуба.

В «родовом имении» семьи Арениных было суетно и активно. Все куда-то бежали, спешили, торопились успеть к заветному бою кремлёвских курантов. А разве бывает хоть в одном доме иначе в канун Нового года? Конечно же нет!

Мужчины с важным видом мешались под ногами, а женщины заканчивали приготовление последних праздничных блюд. В огромной гостиной ярко сверкала множеством горящих гирлянд и раритетных игрушек большая, длинная и невероятно пушистая ёлка. По телевизору «крутили» «Иронию судьбы…» и прочие традиционные «Огоньки».

В общем, всё как в любой обычной «советской» семье.

Пришло время признать, что всего лишь за двадцать семь дней моя жизнь сделала настолько крутой вираж, что я и сама не ожидала.

На следующее утро после празднования Дня юриста и моего признания Роме о готовности переехать в Москву он настолько активно взялся за организацию этого переезда, что я только успевала подстраиваться под стремительно меняющиеся обстоятельства и офигевать — иначе не скажешь — от происходящего.

Под его давлением я уже через несколько дней написала заявление об увольнении по собственному желанию и отдала руководству. Александр Владимирович, конечно, очень расстроился, но сказал, что, в принципе, ожидал чего-то подобного, зная о моей личной жизни. Вот только откуда он о ней знал, мне так и осталось непонятно.

И в это же самое время Рома уже решил вопрос (естественно, через друзей-знакомых-клиентов) перевода Дины в один из лучших лицеев Москвы. После новогодних праздников её уже ждали там с распростёртыми объятиями. Хотя и моя мама, и Кирилл уговаривали меня с этим-то уж точно повременить. Мол, сначала сама обустройся, попривыкни. Да и незачем ребёнка «дёргать» посреди учебного года. И я, в общем-то, готова была согласиться, хотя разлука с моей любимой Бусинкой вообще не представлялась мне возможным. Но не признать их правоту я тоже не могла. Что ж, мотаться между Саратовом и Москвой — мне не привыкать. Да и каникулы скоро. А там и май… Но своё веское слова сказал опять-таки Роман.

— С ума не сходи. Ребёнок должен всегда жить с мамой. Какие бы в жизни этой самой мамы события ни происходили. Это во-первых. А во вторых — не хочу, чтобы все, и ты в том числе, думали, что я не принимаю Дину и планирую плавно убрать её из нашей жизни, как делают многие мудаки. Я её люблю и надеюсь стать ей вторым отцом, а не чужим «дядей Ромой». Даже при диком желании как можно скорее родить общего ребёнка. И не одного.

После этих слов я с большим трудом сохранила самообладание.

С Кириллом разговор о грядущих переменах у нас вышел на удивление болезненным и тяжёлым. Я и не предполагала, что обсуждение такой, казалось бы, незначительной темы, как наш переезд, будет таким! Он буквально был сам не свой, когда я сказала о принятом решении. Мои глаза были просто на мокром месте, меня переполняло чувство дикого стыда и вины за то, что я их с дочкой разлучаю. Но я убеждала его, что Москва ведь всего в паре часов лёту, и он всегда может приехать и пообщаться с Диной. Да и она будет к нему и бабушке в гости приезжать постоянно и все каникулы проводить с ним и Наташей. Именно этими словами я и оправдывалась, стоя на собственной кухне. Даже в глаза ему посмотреть не было никаких моральных сил.

Он молчал долго.

— Ань, если ты уверена в нём и его намерениях…

Кирилл подошёл и приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.

— Думаю, да.

— Тогда я спокоен. Главное, чтобы он не смог обидеть тебя и Бусинку.