Дыши - Кристен Эшли

Но то, чем он делился, никогда не было серьезным. Никогда не было личным. Он находился среди семьи и был ее частью, но держался отстраненно. Хотя он определенно установил связь с Сайласом и Сондрой, все же единственными людьми, которых он не сторонился, были Чейз и Фэй. Чейзу потребовалось некоторое время, чтобы заслужить его доверие, но когда ему это удалось, оно закрепилось намертво. Паренек не привязывался ни к одному из них, но его глаза следовали за ними по комнате, он уделял им больше внимания, когда они разговаривали, и если они выходили из комнаты, он, в конце концов, следовал за ними, держась рядом. Не то чтобы он забирался к ним на колени, но если они были с ним, он всегда оставался рядом.

Но даже при том, что у них была эта связь, он не делился ничем ни с Фэй, ни с Чейзом.

А в последнюю неделю он казался таким же, но еще более далеким.

Что-то было у него на уме, и хотя все они по-своему пытались выяснить, что это такое, мальчик не делился своими мыслями.

Сейчас была среда, прошло полторы недели после поездки Фэй и Чейза в Аспен и больше месяца с тех пор, как они нашли Малахию.

Настало время поднажать.

Чейз отошел от спины Фэй, взял кухонное полотенце, вымытую тарелку из сушилки и начал вытирать.

— Я позвоню Карине и его психологу. Поговорю с ними. Посмотрим, согласятся ли они, что пора покончить с этим дерьмом.

Ее голова повернулась к нему, а руки на его тарелке остановились.

— Я не хочу, чтобы он волновался, Чейз.

— Думаешь, я бы сделал такое, детка? — мягко спросил он.

Она вздохнула и покачала головой.

— Нет, не сделал бы, — подтвердил Чейз. — Никогда. Но он должен поправиться. Должен пойти в школу в следующем году. Должен завести друзей, и единственный способ, которым он может чувствовать себя в безопасности, — это если мы сможем поймать тех, кто над ним издевался, и разобраться с ними, чтобы он знал, что они никогда больше не причинят ему вреда.

Она вздохнула, кивнула и вернулась к тарелке.

Через несколько секунд она прошептала тарелке:

— Я их убью.

— Что? — спросил Чейз.

Она ополоснула тарелку, поставила ее в сушилку и потянулась за столовыми приборами на дне раковины.

— Когда найдешь их, держи подальше от меня. Я не отвечаю за свои действия, если окажусь рядом с ними, — пригрозила она своим нежным, милым голоском, что заставило Чейза улыбнуться, но он не позволил ей услышать его веселье. Потому что считал ее милой, но еще и очень грозной.

Когда он смог избавить свой голос от веселья, то пообещал ей:

— С ними разберутся, Фэй.

— Надеюсь, — пробормотала она, вытирая столовые приборы.

— С ними разберутся.

Она кивнула раковине, сполоснула столовые приборы и положила их в сушилку. Затем подошла к плите за сковородой, и Чейзу пришло в голову, насколько глубоки ее эмоций к ребенку, которого она даже не зачинала, не вынашивала в своем чреве и не рожала на свет.

Это означало, что, когда они, в конце концов, приступят к созданию семьи, она отдаст их детям те же эмоции, а, вероятно, даже больше.

Это всегда у нее было.

И этого никогда не было у него.

Но он всегда этого хотел.

А их дети получат это как должное.

Он облажался, не поделившись своими секретами, не поверив в силу, которую она проявляла с тех пор, как они встретились, перенеся на нее из-за ее застенчивости хрупкость своей матери. И пусть она поняла, почему он облажался, но все же он облажался.

Но у них все наладилось, она помогла ему отпустить это, а потом обо всем забыла. На следующий день были просто Чейз и Фэй, без обид, без испытующих замечаний, без пронизывающих взглядов. Она преодолела это и помогла преодолеть ему, она двигалась дальше и взяла его с собой. За исключением того, что они оба понимали глубину своих чувств друг к другу, верность своим отношениям и то, что сблизившая их драма закончилась, и они жили дальше.