Я стараюсь не смотреть на стол с фуршетом, потому что мой желудок скручивает. Это от нервов или утренней тошноты? Я не знаю. Кроме легкой усталости и ноющей боли в груди, у меня нет больше никаких симптомов беременности. Но срок еще очень мал, так что думаю, они появятся. Мои пальцы такие холодные, что возможно, все это от нервов. Бодрясь, я делаю вдох.

- Они выиграют.

- Конечно, выиграют. - Анна кивает, а затем бросает на меня взгляд. - Ты кажешься немного уставшей. Хочешь, принесу тебе имбирный эль?

- Ага, это было бы здорово, спасибо. - Уголком глаза, я замечаю, как мой отец болтает с директором спортивного университета, и укол вины пронзает меня от того, что моим друзьям известно о беременности, а родителям нет. По одному шагу за раз. Игра за кубок, затем признание перед родителями. Ага.

Откидываясь на спинку кресла, я машу поролоновой рукой, которую ранее мне вручила Фи, туда-сюда, пытаясь немного освежиться. Здесь чертовски жарко и очень душно. Я бросаю тоскливый взгляд на сидения стадиона внизу. Мне бы хотелось быть там, на открытом и свежем воздухе. Но Анна, Фи и я здесь, наверху, с нашим папой, персоналом университета и парой сторонников.

Я наблюдаю за тем, как Грей снова пересекает поле. Его сложно не заметить, он выше многих своих коллег по команде, а номер восемьдесят восемь четко виден на широкой спине. Футбольная форма не совсем сексуальна. Подкладки и шлемы очень громоздкие. Но штаны? Сияющая красная лайкра покрывает крепкий зад Грея, и это отлично отображено прямо сейчас на множестве плоских экранов вдоль стены ложи, когда камера наводит фокус на его команду. Я должна улыбнуться; если бы Грей был здесь, он бы пошутил о крепкой заднице.

Сейчас же он выглядит сосредоточенным. У ребят есть еще достаточно времени, но зная Грея, я понимаю, что его это не успокаивает. Он будет бороться и сражаться за каждый следующий дюйм. Всегда будет. Его уверенность на поле граничит с наглостью. Вот только он никогда этого не показывает, а просто играет от всего сердца.

Анна возвращается с моей газировкой, и я делаю глоток, ощущая благодарность. Имбирный эль очень холодный и газированный. Но он так и не помогает мне избавиться от нарастающего чувства тошноты. Если так будет и дальше, я проведу добрую часть этой игры, поклоняясь фарфоровой богине. Морщась, я провожу рукой по ноющей шее.

Жар поднимается по моему телу. Слюна наполняет рот, посылая к животу спазмы тошноты. Отставляя газировку в сторону, я встаю. Низ живота кажется тяжелым, словно между моими бедрами переворачивается шар для боулинга. Позывы к рвоте все сильнее нарастают. Тяжесть сменяется спазмом, и я кладу руки на живот.

Я слышу размытые голоса. Кто-то зовет меня по имени. Но мои внутренности так сильно терзает, что я не обращаю внимания. Комната плывет перед глазами, а сердце начинает ускоренно колотить. Мне нужно добраться до уборной. Мысль почти пролетает через мою голову, не останавливаясь, когда неистовая судорога сжимает живот, выбивая воздух из легких. Я наклоняюсь, и прилив горячей влаги растекается между моими ногами.

- Айви? - голос Анны раздается гулом, не четкий и размытый.

Слезы наполняют глаза, когда пытаюсь заговорить. Что-то бежит по моим ногам. Кровь. Я поднимаю голову, видя как Фи тянется ко мне.

- Это плохо, - произношу я ледяными губами.

Комната идет кругом. Вдруг рядом оказывается папа.

- Что с ней не так, черт побери?

Фи шепчет что-то ему на ухо. Он становится бледным и смотрит мне под ноги. Он морщится.

Они перемещают меня назад, обступая вокруг. Комнату наполняет бормотание, глядящие на меня лица.

- Папа, - говорю я. - Прости.

Я хочу сказать ему, что беременна, но не думаю, что сейчас это еще так.

Кто-то звонит доктору, и все, что я могу сказать, так это:

- Не говорите Грею. Только не сейчас. Обещайте мне не говорить ему пока.

Рука Фи такая теплая и сильная поверх моей.