Беспринципный - Белла Корте

Греция только помогла. Капо был более расслаблен, более спокоен, хотя я знала, что он скорбит. Каким-то образом, однако, я знала, что Капо учил меня, как жить (пройдя через смерть), и казалось, что это было в честь чего-то. Хотя и не знала точно, чего именно. Может быть, того факта, что он спас мне жизнь? И чего-то значимого для него, потому что я знала, что цена должна быть, иначе все будет напрасно, если я не проведу здесь большую часть своего времени.

Нонно был философом. И его внук тоже. Я старалась не отставать.

Джованни отвез нас на Бродвей. На шоу был аншлаг, все билеты распроданы. Я помахала семье Кили, когда заняла свое место. Я так нервничала за нее, что моя нога все время постукивала по полу.

Капо сжал мое бедро, останавливая.

— Dov'è il tuo rosario? Где твои четки? — спросил он по-итальянски.

Я порылась в своем клатче и вытащила их. Мягкий свет заставил жемчужины мерцать на фоне темноты моих ногтей, когда я потерла бусину между пальцами. Ему редко приходилось напоминать мне, чтобы я воспользовалась четками, чтобы облегчить свою тревогу, но сегодня мой разум бежал в слишком разных направлениях, разрывая меня на части.

Свет полностью погас, занавес поднялся, и представление началось. Капо взял меня за руку, и мы стали наблюдать.

Сказать, что я была горда, было бы преуменьшением. Если бы Кили не попала в новостной раздел со своим выступлением, все бродвейское сообщество могло бы заполучить ее, - вот как я была обеспокоена. После представления нас пригласили за кулисы. Я протянула ей цветы, которые принесла, и обняла Кили дольше, чем это было необходимо. Она пригласила Капо и меня поужинать с ней и ее семьей, но я отказалась. Это было неловко, и чем меньше времени мы проводили вместе, тем лучше.

Я заметила, что парень, который был на вечеринке в доме Харрисона, тот, который пошел за Кили, был там. Кэш. Не похоже, чтобы Кили хотела быть рядом с ним. Он что-то ей говорил, а она игнорировала его слова. Когда ей приходилось отвечать ему, Кили отвечала отрывисто.

Все это время Капо держал свою руку, ту, что с татуировкой, на моей шее, и мои волосы прикрывали ее. Казалось, он делал это нарочно, но я не была уверена.

Я не могла вздохнуть спокойно, пока мы не вышли из театра. Ночь выдалась холодная, и снег валил как из ведра. На самом деле это было приятно, и мне не хотелось идти прямо домой. Это была первая зима, когда я не боялась, что буду стучать зубами от холода всю ночь.

Чтобы выиграть время, я предложила перекусить. Капо согласился. Мы шли по улицам, его рука все еще лежала на моей шее. Город был украшен праздничными украшениями. Тысячи огней были развешаны, Санта-Клаусы махали колокольчиками на углах улиц, а окна были украшены красивыми вещами, умолявшими, чтобы их купили.

Капо молчал почти весь вечер. Интересно, о чем он думает?

Я взглянула на Капо.

— Ты что-то притих.

— Во время бродвейского шоу многого не скажешь. — Дыхание вырвалось у него изо рта облачком.

Я слегка улыбнулась, и Капо притянул меня ближе. После того, как он это сделал, я почувствовала, как его хватка сжалась на моей шее, как будто Капо увидел кого-то, кого знал в прошлой жизни, кого он хотел избежать. Но когда я снова подняла на него глаза, он смотрел на меня.

Замедляя шаг, я остановилась у витрины. В витрине была кучка фарфоровых зверюшек. В центре сцены вращалось целое колесо обозрения, заполненное счастливыми маленькими животными на своих местах. Еще несколько маленьких фигурок двигались, вращаясь по кругу на земле, как на карнавале.

Слон держал голубой воздушный шар. Два жирафа летели на воздушном шаре. Тигр летел на самолете с шарфом на шее. Бегемот в балетной пачке держал розовую сахарную вату. Колотушка: Черный Волк с запрокинутой головой и синей бабочкой на носу.

Маленькие фигурки выглядели как антиквариат. Может быть, французский. Я могла бы поклясться, что слышала доносящуюся из-за стекла звенящую музыку.