Беспринципный - Белла Корте

Тито выкрикивал приказы, как солдат на поле боя. Они делали компрессию грудной клетки, в то время как использовали другое согревающее одеяло, чтобы попытаться поднять ее температуру.

— Ничего, — сказал один из санитаров, проверяя мониторы, а затем взглянул на Тито. — Пульса по-прежнему нет.

— Мы продолжаем реанимационные мероприятия! — рявкнул Тито. — Марипоса. Давай, бабочка. Серьезно. Дыши для меня.

Я отвернулся, мое вновь бьющееся сердце умирало тысячью разных смертей при виде этого. Звук машины, которая в панике отключилась, потому что не могла обнаружить жизнь, казалось, эхом отозвался в моей душе.

— Марипоса, — прошептал Тито.

Звук его голоса вырвал из моей груди последний клочок надежды.

— Скажи мне, — попросил я. Я отказывался смотреть на него, потому что не был уверен, что буду делать, когда встречусь с его сочувствующим взглядом. Тон его голоса подтвердил мой худший кошмар. Моя бабочка исчезла.

— Farfalla, — сказал Тито чуть громче. Прошла секунда или две. — Он есть! — почти крикнул он. — Пульс!

Я поднял глаза. Санитар принялся лихорадочно возиться со своей аппаратурой, и, словно наблюдая, как вершина горы пробивает твердую почву, линии начали подниматься, подниматься, подниматься. Ее пульс участился. Даже порез на голове начал кровоточить.

Моя бабочка застонала, а через секунду, когда мы наехали колесом на выбоину, вскрикнула от боли. Затем, не открывая глаз, она сжала мою руку, и вот так я снова ожил, чтобы рассказать о тысяче смертей, и о той единственной жизни, которую мне еще оставалось прожить. С ней.

32

КАПО

5 Месяцев Спустя

Моему сыну было всего несколько часов от роду, но он уже правил нашими мирами.

Он был тем, кого Тито называл чудесным ребенком. Он выжил, несмотря на обстоятельства. Он пошел в свою маму. Она сказала, что он тоже пошел в меня.

У него были густые черные волосы, карие глаза, которые казались достаточно светлыми, чтобы когда-нибудь стать янтарными, и кожа цвета миндаля. У него были широкие плечи, длинные руки и ноги. Он был большим мальчиком.

Марипоса сказала, что у него есть черты моего лица и мое телосложение, но у него нет ни ее носа, ни моих глаз - двух вещей, которыми мы оба хотели, чтобы он обладал. Но между важностью получения определенных черт или наличием силы, необходимой чтобы выжить в этом жестоком мире, я был благодарен небесам, что последнее в нем преобладало над первым.

Один мудрец однажды сказал мне, что мы часто получаем не то, что хотим, а то, что нам нужно.

Когда-то я мечтал стать королем. Когда-то я хотел править всем этим. Не желал, а требовал.

Я получил и то, и другое, но так, как никогда не преполагал, что мне это нужно. Я был королем сердца моей жены и правителем этого мира, который мы создали вместе. Если бы это было в моей власти, у моего сына было бы все, что ему нужно.

Неся его к окну, открывая его, позволяя миланскому солнцу светить на его лицо, я позволил миру впервые увидеть этого новорожденного принца.

Мой сын.

Саверио Лупо Маккиавелло.

Он был новым принцем, но принцем нашего мира. Ему не придется доказывать свою безжалостность, чтобы править. Он только что это сделал. Независимо от его шагов, пути, по которому он пройдет, выбора, который он сделает, у него всегда будет королевство, в которое он сможет вернуться. Безопасное место, куда можно убежать, когда дьявол будет наступать ему на пятки.

— Он такой же красивый, как и его папа.