Солнце начало садиться, наступал летний вечер, птицы возвращались в свои гнезда. Зажглись садовые фонари, окидывая поместье элегантным сиянием. Это было безумием, как устроена жизнь. Люди снаружи всегда думали, что внутри трава зеленее. А я была здесь — дочь, которая готова отдать все, чтобы провести еще один день со своей матерью. Никакие деньги не могли стоить потерянного времени с любимым человеком. Живописный пейзаж передо мной никогда не будет так прекрасен, как лицо моей мамы, когда она пекла блины для нас воскресным утром. Или, когда она с улыбкой будила нас в школу, даже если у нее были темные круги под глазами, потому что она с пяти утра готовила нам обеды. Мы могли бы легко позволить себе наемную помощь, чтобы делать все эти вещи, но мама настаивала на том, чтобы делать все самой, когда дело касалось моих братьев и меня.

Боже, как я скучала по ней. Я скучала по ее лицу, по ее голосу, по тому, как нежно она крутила мой хвостик между пальцами.

— Вот ты где. — Клео подкралась ко мне, положив руку мне на плечо — Почему тебя всегда так трудно найти на этих вечеринках?

— Потому что ты двадцать минут изображаешь из себя светскую бабочку, прежде чем активно искать меня.

Она хмыкнула.

— Правда. Хочешь что-нибудь выпить?

— Боже, да. В холодильнике под баром есть шампанское. Я не могу сегодня пить пиво.

— Принято. — Ее длинный хвост покачивался, когда она кружилась, протискиваясь сквозь толпу.

— Поторопись, — окликнула я ее, и она махнула мне рукой. Указание получено.

— Эй, смотрите, кто решил к нам присоединиться. — Спенсер приблизился к ступеням террасы, когда Ной подошел к ней.

Мое сердце бешено забилось в груди, когда я увидела его. Его джинсы сидели низко на бедрах, белая рубашка с V-образным вырезом обтягивала грудь, демонстрируя очертания широких плеч. Его бицепсы были напряжены, толстые вены петляли по рукам. Это напомнило мне о том, что я чувствовала, когда его руки обвивали мою талию, а мое тело было на грани того, чтобы сгореть дотла.

Наши глаза встретились, и я не могла дышать от желания, которое мгновенно расцвело внутри меня. Как это возможно, чтобы льдисто-голубые глаза обжигали? Как могла одна секунда взгляда на него заставить мое тело болеть от потребности, которую мог успокоить только он? Темно-каштановые волосы были идеально взъерошены, и я подумала, каково это — запустить пальцы в его волосы, пока эйфория бурлила внутри меня.

Мужчина, чьи губы завладели моими.

Мужчина, который сказал мне, что мы будем ошибкой.

ГЛАВА 11

Сиенна

Спенсер подошел к Ною, протягивая пиво.

— Я рад, что ты решил присоединиться к нам.

Ной поднял руку.

— Извини, чувак, я не пришел на вечеринку. Меня заблокировал белый Ламборджини. — Он взглянул на меня, и стало ясно, что он знает, кому принадлежит белый Ламборджини.

— О, это Окли. — Спенсер посмотрел сквозь толпу. — Йоу, Окли. Нам нужно, чтобы ты убрал свою пафосную машину с дороги, чувак. — Затем он обратил свое внимание на Ноя. — Ты уверен, что не хочешь присоединиться к нам?

— Да. Мне нужно кое-куда успеть.

Мое сердце ёкнуло в груди.

— У тебя свидание? — Я не могла остановиться. Слова просто вырвались у меня изо рта.

Ной посмотрел на меня, и мне показалось, что время остановилось, и это мгновение длилось вечно. Больше никого не было. Только мы и напряжение, которое грозило разорваться, как резинка. Но я была бы лгуньей, если бы сказала, что его тонкий отказ не оставил следа.

— Нет. Это не свидание, — ответил он, пристально глядя на меня.

— Ну, тогда, — Спенсер положил руку ему на плечо, — нет никаких оправданий. Ты остаешься.

— Я действительно не могу.

— Почему? — вклинилась я, делая шаг вперед. — Какая у тебя может быть причина, чтобы не остаться?