– Моя колючая льдинка, – шепчет Сириус, целуя в шею, – моя страстная бестия, – поцелуй поднимается к подбородку. – Моя сладкая королева, – выдыхает в губы и слизывает с них очередную снежинку. – Моя вселенная.

Медленно прихожу в себя и распахиваю веки. Комната кружится перед глазами. Лицо мужа расплывается. Фокусирую взгляд и улыбаюсь. Стираю капельки пота с висков и тянусь сама к губам.

– Не замёрзла? – Сириус так и лежит на мне, удерживая вес на локтях, и гладит по бровям, носу, щекам.

– Ты ведь согреешь, – улыбаюсь.

– Всегда, – выдыхает муж.

Снегопад постепенно прекращается. Сеатец тянется в карман пальто, выуживает вытянутый пульт и включает сушку смотровой. А мы так и лежим буквально в космосе. Так как с трёх сторон широкие прозрачные окна до самого потолка. И мимо проплывают звёзды, астероиды, кометы, необитаемые планеты со своими спутниками, яркие созвездия и туманности.

Живот урчит от голода. Мужчина сразу же прекращает наши милости. С тяжким вздохом съезжает на бок и вскакивает. Натягивает штаны и, завернув в своё пальто, несёт.

– Мог бы дать мне одеться. Там ведь они… – ворчу беззлобно.

– Кто? – останавливается в тёмном коридоре.

– Разумные!

– Они тебя не увидят, – муж поворачивается в другую сторону и заносит меня в не менее просторную каюту с круглой кроватью посередине. Не знала, что здесь есть такие апартаменты.

Сириус проходит мимо и заносит в очистительную комнату. Бросает в сторону пальто, продолжая удерживать меня одной рукой. Включает ионный очиститель и, встав на платформу, опускает, наконец, меня. Мы стоим в пластиковой кабине очень близко и просто смотрим друг на друга. Опускаю взгляд вниз и пробегаюсь пальцами по твёрдой плоти сеатца.

– А ты когда вырастаешь в размерах, он тоже становится больше? – бормочу первое, что пришло в голову. Сириус хохочет, громко, перекрикивая звук очистителя. Иронично выгибает бровь, пока я мягко касаюсь красной головки.

– Да, Веда. Он тоже вырастает, – шепчет муж, перехватывает за попу и, подняв, сажает на себя. Вскрикиваю, цепляясь за шею.

– Только сейчас не надо показывать, иначе разорвёшь меня. Ты и так большой, – с придыханием тараторю, зарываясь в волосы.

Он вновь во мне, плавно поднимает и опускает. Вырывая с каждым толчком протяжный стон и выпивая его. Любимое лицо варвара расплывается перед глазами. Я задыхаюсь под распирающей и тянущей силой. Сладкая судорога пронзает поясницу, между ног всё пульсирует. И мир тонет во вспышке пронизывающего удовольствия.

Не помню, когда мы вышли из ионного душа. Не помню, где я и кто. Точно не Ведана. Сознание отчалило, растворившись в порочном наслаждении.

Сириус вытирает меня полотенцем и облачает в свою рубашку. Белья так и не получила, но рубашка сеатца прикрывает пятую точку, поэтому даже не ворчу. Он сажает к себе на колено и притягивает поближе столик на колёсах.

– Ты так и продолжаешь морить себя голодом и забываешь вовремя поесть? – спрашивает, двигая столовые приборы.

– Тебя же не было, вот и никто не присматривал за моим рационом, – шелестю, накалывая дрожащей рукой овощи на вилку.

– То-то остались одна кожа да кости. Сам буду следить за твоим режимом, – рычит варвар и вручает хлеб.

Вечер проходит в уютном общении. Сириус тянет в кровать, крепко обнимает и просит рассказать, чем занималась я, пока он свергал императора и колесил по космосу. И я делюсь всем. Мне всегда было легко открываться ему. Слушать его рокочущий бас. Говорить обо всём, не стыдясь. Спорить до хрипоты. Смеяться над шутками и подтрунивать.

– Знаешь что? – шепчу, замирая. Меня осенило только что. Обнимаю ладонями его лицо. Бровь мужа ползёт наверх, целую громко в губы и признаюсь: – Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Там. В хранилище бабушки.

– Это я знаю, – самодовольно и заразительно хохочет варвар, – твои молнии ослепили меня сразу же.

– Иди в бездну! – бью по груди, рассмеявшись.