Мое роковое влечение - Хелен Кир

После истошного крика повисает напряженное молчание. Слышу отрывистое дыхание Макса. Он так тяжело перерабатывает кислород, что кажется задыхается. Глухое откашливание и вновь тишина. Ругаю себя за то, что перегнула, но я не могу справиться. Меня колотит и растаскивает на кровавые куски. Так плохо, что не понимаю, как выйти из этого состояния. Да что же такое? Сколько можно надо мной издеваться? Я им кукла безвольная? Тянут меня в разные стороны, как шерстяную кофту, которой каждому нужно укрыться.

Я не могу…

Я не могу-у-у!

— Дай еще немного времени, Ник, — в звенящей тишине произносит Макс. — Я тебя прошу. Слышишь? — дыхание становится прерывистым и тяжелым. Слышу на заднем плане возникает грубый мужской голос, что им пора и бряцанье железа фоном идет. Теряюсь. — Ника. Ника. Ты слышишь меня? Потерпи еще. Я… Я все исправлю. Просто дождись меня.

В этот момент решаюсь вывалить правду. Мне кажется, что я Макса долго не увижу, поэтому возникшая мысль бьется в висках со скоростью взмахов крыла колибри. Я в отчаянье. Он должен знать. И я если не начну понимать в чем дело, вряд ли живой останусь морально.

— Макс, — сдерживая слезы, решаюсь. — Кир сказал, что ты его подставил. Что он из-за тебя… Что ты его там… Специально все подстроил… И… он был убедителен. Я не знаю, что мне делать. Не знаю! Слышишь?!

В трубке повисает страшное молчание. Я же замираю и тухну. Почему он не сопротивляется? Почему говорит, что это не так? Почему ни слова в ответ? Только не это. Пусть что-то скажет, иначе…

Иначе все.

Господи, пожалуйста. Пожалуйста…

Он что-то говорит, но я плохо слышу. Кажется, кого-то просит о пяти минутах. Не различаю. Через трескучий шорох раздается его хриплый голос.

— Ты поверила?

Зачем… Зачем он так…

Самое стыдное то, что я почти поверила в слова Кира. Слишком много совпадений. Слишком. Как же быть? Признаться? Да дура я! Мое затянувшееся молчание служит ответом. Щипаю себя за ногу, чтобы вернуться с неба на землю. Хоть как-то понять, что я тут, что не погибла еще окончательно.

Боль отрезвляет. Она возвращает меня. Схватив себя рукой за горло, пытаюсь выдавить слова.

— Я не знаю. Он много чего рассказал о тебе. Кто ты, Макс? Кем ты работаешь? Кто ты такой, черт возьми!

— Ника, я дам тебе ответы на все вопросы. Но для этого тебе нужно меня дождаться. Все, что нужно пока знать, что я тебя люблю! Ни один не будет так подыхать по тебе. Ни один! Я блядь всех переплюнул в больной зависимости. Ты моя! И если этот уебок смог пошатнуть тебя, я клянусь… Клянусь своей никому ненужной жизнью, что верну тебя. И сам вернусь. Даже если мне потребуется разнести этот ебаный ад, в котором сейчас пребываю. Я вернусь и заберу тебя. Поняла? Ты поняла?

— Я поняла, — выкрикиваю раньше, чем он закончит. — Я слышу тебя.

— Моя любовь к тебе… — тормозится с эмоциями, но это не делает его речь менее проникновенной и бьющей в самое сердце. — Она навсегда. Ты… Ты все, что есть у меня. Я так к тебе шел, Ника-а-а… Блядь… Я так к тебе продирался сквозь ебучее время… Сук-ка… Ненавижу… Ненавижу его… Он первым тебя отнял у меня… — я замираю, потому что впервые слышу откровение. — Я приехал, а ты уже с ним. Как не сдох тогда, не понимаю. Люблю. Люблю! Я тебя люблю!!! — рубит так внушающе. Отрывисто и остро падают слова, словно отсекают и вновь наполняют смыслом. — Скучаю, малышка. Так сильно, что…пиздец невыносимо. Дождись меня, Ник. Дождись меня!

И все.

В трубке звучит звук сорванного звонка.

Все…

23

Спустя время.

— Я считаю, что нам нужно снова пожениться.

— А я нет.

— Вероника!

Отодвигаю стул, намереваясь выйти из этой сраной кофейни, куда позвал Кир. Скрежет стула привлекает внимание посетителей. На нас начинают оборачиваться. Кир шипит и призывает сесть обратно. Недовольно приземляюсь на мягкую поверхность и упрямо смотрю на Кирилла.