Девять дней - Хулина Фальк

— Прекрати восхищаться. Ты обещал проявить неуважение.

— Рейес, чёрт возьми. — Я провожу подушечками больших пальцев по её соскам, чувствуя, как они немного твердеют. — К черту неуважение. Ты потрясающая.

Лили кладёт свои руки поверх моих, которые находятся прямо на её груди, сжимая их моими руками.

Намёк понят.

Я позволяю своим рукам скользнуть по её груди, сжимая их, перекатывая соски между пальцами, слыша несколько всхлипываний, исходящих от Лили.

— Невероятно потрясающая, — шепчу я, покрывая поцелуями её тело, пока мой рот не накрывает один из её сосков. Мой язык мягко скользит по затвердевшему бугорку. Она издаёт стон, крепко вцепившись руками в мои волосы.

Я знаю, что этого не должно произойти, потому что это полностью усложнит следующие шесть дней.

ГЛАВА 16

«Она направляется к тому, чего никогда не забудет» — Night Changes by One Direction.

Лили

Колин плавно меняет нашу позу, стаскивает меня с колен и кладет на кровать.

Он вытаскивает бумажник из штанов, достает пластиковую обертку и кладет ее на мою тумбочку.

Колин дергает меня за нижнее белье, спуская его вниз по ногам, оставляя меня полностью открытой для него.

Я смотрю, как его голова откидывается назад, издавая протяжный стон, скользя руками по лицу.

— Я собираюсь сломать тебя.

— Не обольщайся, фея-крёстная, — смеюсь я.

Но я думаю, что он может быть прав. В ту же секунду, когда он стягивает штаны и боксеры, стоя передо мной таким же голым, как и я, из моего горла вырывается вздох. К его большому удовольствию.

Он посмеивается над моей реакцией, заползая на меня сверху, оставляя следы поцелуев, начиная с моего живота и заканчивая тем, что его губы снова касаются моих.

Его поцелуи должны быть одержимые. Лучшие поцелуи, которые я когда-либо испытывала. Горячо, со страстью и похотью. Они соблазнительны, собственнические; не слишком много языка и не слишком неаккуратно.

Его рука, проводящая по моему телу, ощущается, как огненные кусочки ада, ласкающие места, которых он касается. Жгучий жар, но он прикасается ко мне с такой нежностью. Это почти неуважение.

Вздохи и стоны вырываются из меня, когда он обхватывает мою киску, скользя пальцами по складкам.

— Ах, черт возьми, Лилибаг. — Он чувствует, насколько смущающе я мокрая. — Это горячо. — Его голос внезапно становится более глубоким, звуча более хриплым, чем обычно.

Удовольствие течет сквозь меня, как хлопающие камни, покалывает мое тело, щекочет поверхность моей кожи, когда Колин вводит в меня палец.

Мне нравится, что он не тихий. Это вдохновляет меня принять вызов быть громче, чем он.

Не могу поверить, что он еще едва коснулся меня, а я уже такая мокрая. Это действительно смущает, но Колину, кажется, это нравится.

— Мне нужно попробовать тебя на вкус, — его голос хрипит, когда он тихо говорит мне в губы.

Он отрывается от меня, и было бы ложью, если бы я сказала, что не чувствую себя одинокой, когда часть его веса больше не давит на меня. Но эта мысль быстро исчезает, когда Колин раздвигает мои ноги шире, целуя мою киску.

— О, Боже, — выдыхаю я. — Колин.

Он снова целует меня, затем решает добавить свой язык, скользя от моего ядра к моему клитору, вызывая у меня стоны. Я чувствую, как он вибрирует на моей коже, как будто он что-то напевает. Но если да, то я либо не слышу этого, потому что он слишком тихий, либо мой разум слишком занят обработкой и смакованием каждого прикосновения, каждого движения его языка, всего.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь запутаться пальцами в его волосах, Колин останавливается и перемещается к моим бедрам.

Колин целует внутреннюю часть моего бедра подозрительно долго и двигается только полукругом, посасывая, кусая.

— Ты делаешь мне засосы? — спрашиваю я, несколько затаив дыхание. Интересно, куда ушло мое дыхание?