Художник моего тела - Пэппер Винтерс

Но это — то, как его ноздри раздувались, а зубы сжимались от агрессии, — он был полубогом с неограниченной властью. Он мог убить его одним ударом.

В голове стучало, а ладони сжимались в кулаки от желания ударить мужчину самой. Почему Гил не делает ему больно? Почему он так сдержан?

Прошло самое долгое мгновение, прежде чем Гил внезапно ударил кулаком по гравию рядом с головой незнакомца, а затем вскочил на ноги.

Какого черта? Он отпускает его?

Гил с гримасой пожал ему руку, его гнев был горячим и изменчивым, но он не обрушил свой гнев на мужчину, который этого заслуживал.

Я с трудом поднялась на ноги, стряхивая с себя остатки звезд.

— Гил… ч-что ты делаешь?

Он поднял руку, заставляя меня замолчать рычанием.

— Заткнись, Олин. Просто заткнись. Это тебя не касается.

Ярость, направленная на покушавшегося похитителя, нашла новую цель. Я дрожала от огня и льда.

— Что ты только что сказал? Меня это не касается? — Я вскинула руки, кровь сочилась из моих ладоней от схватки на гравии. — Он только что пытался меня похитить!

Мужчина ухмыльнулся, медленно поднимаясь на ноги. Он хихикнул себе под нос, не сводя глаз с Гила.

— Ты не сказал мне, что был с кем-то, Гилберт.

Гил на секунду зажмурился, его челюсти двигались так, словно он жевал жесткое мясо.

— Я не был. Она — никто. Просто неудобство.

Я хотела свернуться вокруг взрыва, который он вызвал в моей груди.

— Она сказала оставить нас в покое. — Глаза мужчины сузились. — Нас — подразумевается вместе.

— Нас нет. — Горячий, мертвенно-бледный взгляд Гила нашел мой. — Она просто модель, которая не подчиняется простому приказу держаться от меня подальше.

Я отшатнулась.

Что?

— Ты же знаешь, я не терплю лжецов, — пробормотал мужчина. — А я думаю, что ты лжешь.

Руки Гила скрючились по бокам, став белоснежными, он так сильно сжал их.

— Нет никаких «нас». Я обещаю тебе.

Что, черт возьми, происходит?

— Я также не терплю засранцев, которые не выполняют свою часть сделки. — Мужчина хрустнул костяшками пальцев. — Ты ведь знаешь это, Гилберт.

Гил прожевал еще немного, его горло сжалось, когда он проглотил слова, которые душили его. В его глазах вспыхнула глубокая ненависть, но он смотрел в землю, склонив голову в знак покорности.

— Я знаю.

Что это?

— Знаешь ли? — Мужчина потер подбородок. — Я не уверен, что ты так думаешь.

— Поверь мне, я знаю. Вы убедились, что я знаю все в точности.

— Докажи. — Мужчина с вызовом поднял подбородок.

Гил повернулся ко мне, ярость капала с его дрожащего тела, а агония светилась на его лице.

— Уходи, Олин. Я же сказал, что меня это не интересует. Я заплатил тебе за твое время. Чего еще ты, блядь, хочешь от меня, а?

— Уйти? Ты хочешь, чтобы я ушла? — Я покачала головой, указывая на свои вещи, разбросанные по земле. — Я не оставлю тебя, Гил. Я возьму свой телефон. Мы вызовем полицию и арестуем этого ублюдка.

— Нет никаких «мы»! — Гил зарычал, как волк.

Я вздрогнула, отступая, когда его ярость превратилась в физическую пощечину.

— Иди. Я закону с этим. — Оторвав свой взгляд от моего, он переключил свое внимание на мужчину. Гил был в два раза лучше, чем этот подражатель-похититель. Его руки были в два раза больше; его талия была выточена из гранита по сравнению с ним.

С этими двумя так близко, было смешно думать, что Гил не мог убить своего противника одним, хорошо поставленным ударом.

Но все угрозы и предупреждения исчезли из тела Гила. Он больше не гудел от силы. Он сгорбился в смирении.

То, как он стоял с таким удушьем и покорностью, вызвало слезы на моих глазах.

С широкой улыбкой, размазывая кровь по белым зубам, похититель отдернул руку и изо всех сил ударил Гила кулаком в живот.

Гил застонал, но не упал на колени. Он не обхватил себя руками. Он просто стоял и принимал эту пытку.