Его руки изогнуты в странные уродливые позы, он держится за фужеры, словно за последний спасающий круг, потому что, кажется, если он их отпустит, он окунется в бездну безумия, необратимо погружаясь в мир безрассудства и отчаяния.

52 глава

Давид.

Я быстро приближаюсь к дому, бодро перескакивая через лестницу всего лишь двумя шагами.

Моя ярость накрывает меня, пока я с силой открываю парадную дверь. Каждый раз я осознаю, что отец никогда не изменится. Все ему кажется не таким, всегда что-то не нравится, и он без устали критикует всё вокруг.

Даже Наденька, моя невеста, не прошла его испытание. Он считает ее слишком наивной и ничего не добившимся человеком. Старик вообще не задумывается над тем, что высказывает.

— Стой, — говорит Феликс, идя рядом и пытаясь поймать меня за плечо.

Меня уже не остановить, несмотря на все усилия моего брата, пытающегося поймать меня. Внутри меня пылает ярость, а я сам не могу полностью понять, почему она так сильна. Однако в глубине моей души я осознаю, что последние события просто взрывают мои мысли и эмоции, словно рушатся кровяные сосуды в моей голове.

Надя, Лилия, мои братья и теперь даже отец — все они гонят меня в безумие. Каждое их присутствие, каждое их слово разрывает нить терпения внутри меня. Меня охватывает безумие, которое ранит меня глубоко в самое сердце.

Я вхожу в дом и погруженный в своих мыслях, направляюсь прямо на кухню, не обращая внимания на то, что происходит вокруг меня. В душе я ощущаю желание разрушить и разбить все вокруг, но мгновенно успокаиваюсь, когда встречаю взгляд Лилии.

Она стоит напротив меня, держа в руке бокал, и выражение ее лица говорит об испуге и тревоге. Рядом с ней стоит Никита, излучая злобу, сжимающий руку Лилии смертельной силой.

— Что здесь происходит? — спрашиваю я грубо, схватив бокал с шампанским у дяди и осушив его полностью.

Мне просто хочется все выплюнуть от едва сдерживаемого отвращения. Ох, Какая жуткая гадость! Откуда же он взял это отвратительное поило?

Они оба молчат. Но Лилия, как только ее взгляд скользит над моим плечом, начинает расслабляться, словно отпускает напряжение. В то время как дядя, стоящий рядом, погружается в опустошительное уныние.

Очевидно, происходящее не нравится ему совершенно.

Внезапно Феликс встает и подходит ко мне, его выражение лица говорит о том, что и ему не нравится то, что он видит и чувствует.

— Ничего, — меланхолично заявляет Никита и освобождает руку девушки.

Мне сложно поверить в происходящее. Феликс, с каждым шагом чувствуя напряжение в воздухе, медленно приближается к девушке и осматривает ее окаменелую руку, которая до сих пор сжимает фужер с блестящим шампанским.

Мой брат забирает фужер и внимательно изучает желтоватую жидкость, играющую в покалывающем свете, и с насмешливым видом на лице. "Странный цвет", — подумал я, наблюдая его.

"Чересчур насыщенный".

— Я выпью? — спрашивает Феликс, обращаясь скорее к дяде, чем к Лилии.

Никита, спуская глаза вниз, молча стоит, но его молчание длится лишь мгновение. Он неуверенно кивает головой и неторопливо следит за тем, как мой брат опустошает фужер.

В то время как Феликс, морща брови от отвращения, обращает взор на Лилию, которая, от изумления, держит рот открытым.

— Чего там у вас случилось? — пробурчал дядя, кивая в сторону двери.

Ах, да! Наконец-то вспомнил!

У меня, оказывается, возник серьезный конфликт с отцом, и я совсем забыл об этом, когда увидел испуганное выражение лица Лилии. Мое внимание полностью переключилось на нее, и я совершенно забыл о всем остальном.

— Ничего серьезного, — отвечает Феликс, продолжая морщиться. — Где ты взял это дерьмо?

Дядя нахмуривается и его глазки превращаются в узкие щелки. Он медленно закатывает глаза и начинает покачивать головой, словно выражая свое неодобрение или недоумение.