— Ладно пошли. — согласился с ним я, понимая что бессмысленно просиживать время на работе. Теперь вся надежда на наших новых гениев.

— Слушай, а ты уверен в своем решении? — уже на улице неожиданно спросил меня друг. — Ну я про увольнение Григория.

Мы подошли к моей машине и я щелкнул брелком, открывая водительскую дверь.

— Ты что дочери его испугался? — пошутил я над ним. — Не стоит. Она тебе ничего не сделает.

Неожиданно Алексей разразился таким смехом, согнувшись практически пополам, что я немного опешил.

— Мне нет! — еле выдавливал из себя короткие слова тот. — А вот тебе явно стоит теперь оглядываться!

— Ты что, умом тронулся? Что несешь?

— А ты сам посмотри! — продолжать ржать как мерен мой друг и тыкал пальцем в пассажирскую дверь.

Я нехотя обошел машину, будучи уверен, что Леня прикалывается. Но когда моему взору предстала удивительная картина, практически маслом, я готов был разорвать на части эту курицу. Ее счастье, что она быстро слиняла.

Глава 7 Настя

— Что ты сделала? — Алла, выслушав краткий рассказ о моих вчерашних приключениях, была, мягко говоря, в шоке.

Мы сидели в нашем кафе у спорткомплекса и ждали ребят перед тренировкой.

— Ну а что я такого сделала плохого? — я оправдывалась скорее для себя, чем для подруги. — Пусть все знают!

— Насть, ты в своем уме? Нацарапать на машине стоимостью квартиры матерные слова — это не просто плохой поступок! Это вообще… я даже не знаю, как сказать! Это самоубийство!

— Ничего я не царапала. Я помадой написала. Дорогой между прочим помадой. Так что самолюбие его тачки не пострадало.

— О, это прям полностью меняет дело!

— И не матерное слово. Вполне себе приличное.

— Насть. Написать слово «ЧУДАК», а потом зачеркнуть букву «Ч», а сверху подписать букву «М» — это по твоему прилично? Ты серьезно?

— Ал, не нагнятай. Я и так если честно на измене. Ну психанула вчера. Может и пронесет.

— Как отец? — перевела тему Алка, после небольшой паузы, чтобы я могла отвлечься.

— Не очень. Переживает сильно. Вчера надрался. Я когда вернулась, он спал на диване в гостиной.

— Что делать будет дальше? — подруга искренне переживала. Мы выросли вместе и ей действительно не все равно.

— Не знаю. — пожала я плечами, помешивая ложечкой свой капучино. — Работу наверное искать. А какие варианты? Жизнь то продолжается. Я только переживаю, как бы снова не запил.

— Да может обойдется!

Мы посидели еще немного, но ребята так и не пришли. Мы с Аллой отправились в комплекс, тренировка должна начаться через двадцать минут.

— Привет, — Коля встретил нас еще на улице, у самого входа. Как будто специально караулил. — Как ты? Как твоя рука?

— А что со мной не так? — мне было странно слышать эти вопросы. О том, что я упала, он мог узнать только от девчонок, а из них никто не знал, что у меня проблема с рукой. Только Алла, и только сейчас.

— Ну девчонки сказали, ты с лестницы упала. Или это не так? — Коля был внешне спокоен, но глаза выдавали, что он жутко переживает. За меня или за то, что я продую соревнования?

— Ну упала и что? — меня если честно, раздражала его навязчивая забота. Слишком сладко и слишком много. — В человеческом организме много костей. И в моем случае они все целы. Чего ты так распереживался?

— Так соревнования же завтра.

— Как завтра? — а вот это уже новая информация. Я видимо или что-то напутала, или что-то пропустила.

— Ну так. Завтра. — пожал плечами наш Николай, как будто ничего особенного не произошло. — Тренер утром объявил всем. Вас просто не было еще.

— А почему перенесли? Черт! Почему я не в курсе?

— Ну не было же вас, я же говорю. Он вообще сказал, что скорее всего выступать не сможешь.

— То есть как? — сказать, что я была возмущена, ничего не сказать. Я была просто в бешенстве. — ну я сейчас устрою!