Из всей недели, проведенной в адских муках, первые три дня я не появлялась в университете, сославшись на здоровье. Просто сутками напролет лежала в кровати, рассматривая потолок. Мне было страшно выйти за пределы комнаты, потому что в каждой мелочи я видела Мирона…

«Эту песню пел Савельев»…

«Этой ручкой он нарисовал на моей руке сердце»

«В университетской столовой он всегда заказывал солянку»…

«Это платье нравилось Мирону»…

«После этого фильма мы долго целовались»…

«А это любимые конфета Мира»…

Он — во всем… И от этого не избавиться!

Но самобичевание не может длиться вечно, и уже к концу недели родители отправили меня на учебу, прямо на старте сессии и курса факультативных занятий. И теперь каждый новый день в универе стал для меня новым кругом ада…

Не удивительно, что по возвращении я попала в эпицентр слухов и сплетен. Все бурно обсуждали наше расставание с Савельевым. Некоторые студенты делили деньги, которые ставили на то, сколько мы вместе «протянем». Кто-то пытался вынюхать настоящую причину разрыва. И главная болевая точка — он. Мирон.

На переменах я постоянно вижу его в компании Данияра, Георгия и Глеба. Но в отличие от друзей, которые всегда громко смеются, Мир выглядит потерянным. Наверное, связь между нами не так просто разорвать, потому что даже на расстоянии я чувствую физически, как он подрывается на эмоциях, как изо всех сил старается сохранить целостность своей оболочки. Но стоит нам столкнуться где-нибудь в коридоре, Мир, не скрывая одержимости, смотрит на меня до тех пор, пока я теряюсь в толпе или не сворачиваю за угол.

Господи, как же хочется просто обнять его и пообещать, что все будет хорошо!

Но это станет очередным обманом, ровно как и наше «вместе до конца»…

Каждая клетка моего тела пропитана болью, кровью и страданиями. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь стану жить прошлым, потому как только в нем я была по-настоящему счастлива. А сейчас все, что от меня осталось — темное размытое пятно.

И теперь самое прекрасное чувство жрет меня изнутри.

Моя любовь — мое проклятие…

Она не пройдет бесследно. Оставит рубцы и шрамы. Отрежет от реальности. Потому что «нас» больше нет…

— Аня, на обед идем? — спрашивает Мария, прихорашиваясь после физкультуры.

— Я не голодна. Лучше в библиотеку схожу, — стягиваю спортивную форму и переодеваюсь обратно в сарафан. Достаю из шкафчика рюкзак, пару книг и пытаюсь найти мобильник. — Маш, а ты мой телефон не видела?

— Кажется, он был в зале, — говорит Мартынова. — Сходить за ним?

— Нет, я сама. А ты не жди меня.

Тяжело вздохнув, Маша кладет руку мне на плечо.

— Подруга, нужно поесть. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но…

Не знаю, чем закончилось предложение Мартыновой, потому что дослушивать ее я не стала. Закинув рюкзак на плечо, иду за стареньким телефоном, который в последнее время даже заряжается через раз. А подарок Мирона после расставания лежит в коробке и ждет подходящего случая, чтобы вернуться к своему настоящему хозяину.

Но чем ближе я подхожу к спортзалу, тем сильнее тарабанит сердце, оно словно предчувствует опасность. Меня резко стало бросать то в жар, то в холод, кровь все быстрее струится по жилам, а ноги стали ватными и непослушными. Сжимая руки в кулаки, до боли впиваюсь ногтями в кожу.

Замерев около двери, прислушиваюсь к звукам. Голосов не слышно, лишь раздаются интервальные глухие удары. Значит, там все же кто-то есть. Может, Юрий Алексеевич, наш физрук?

Шагнув в полуосвещенное помещение, боковым зрением замечаю движение около баскетбольного кольца. И этот момент на меня накатила такая волна страха, что все тело начало потряхивать.

Медленно поворачиваю голову. Ловлю фокус. И тут же проваливаюсь под лед.

Вздох. Остановка сердца. Сбой всех параметров.

Мы теряем высоту. Падаем. Разбиваемся.