Станешь моей победой - Викки Марино

— Ну что, Терминатор сдался? — спрашиваю Чехова, который со злости швырнул учебник в стену, как только препод скрылся в аудитории.

— Ага, как же! Сдастся он, блядь, — распыляется Жора. — Мудак херов! Я уже все предлагал… Реферат, дополнительные лабы. Бабки, сука, предлагал! А он ни в какую. Осталось отсос предложить. Гнида непробиваемая!

— Эх, мне бы твои проблемы, — тяжело вздыхая, прячу руки в карманы брюк и перекатываюсь с пятки на носок. — Слушай, Жора, мне нужно отъехать на пару часиков. Можешь к четырем отвезти Яську в музыкалку? Боюсь, сам не успею.

— Да не вопрос. Гондоны только прихвати, — гадко хихикает Писатель. — Ну, и цветы или торт для полного набора.

— Да пошел ты! — толкнув его в плечо, спешу на улицу, чтобы успеть перехватить новенькую. Отвезу ее в какой-нибудь ресторан, а там уже и поговорим.

Вылетаю на улицу и ищу свою недотрогу. Удивительно, но глазами сразу нахожу девчонку, вот только «прочие декорации» не просто выбивают кислород из легких, а самым натуральным образом дробят нутро на мелкие куски.

— Какого…

И тут вся моя система, весь внутренний механизм просто летит к чертям собачьим.

На парковке моя Аня с букетом цветов садится в белый лексус. А руку ей подает тот самый лузер, который ошивался с ней около кафе.

Это как удар под дых.

Убью, суку!

Неужели он действительно ее…

Не-а, нихуя! Такой расклад я не принимаю.

Хотя… Почему я не могу предположить, что у Ани кто-то есть? Да потому что все ее реакции и наш поцелуй говорят, даже кричат, о том, что у нее все происходит впервые. Или это злоебучая ревность тешит мое самолюбие?

Башкой понимаю, что ревновать Тихую я не могу, права такого не имею. Но против воли, против любых доводов разума я испытываю эту чертову ревность. И принять факт того, что сердце Колючки принадлежит другому, не получается. Да даже если и так… Даже если этот тотальный лузер посмел назвать себя ее парнем, я, сука, доходчиво ему объясню, что Тихая — моя.

Кажется, пора забирать свое, пока стервятники не налетели.

На этот раз мозг быстро сгенерировал новый пункт в основном плане. И сейчас мне понадобится тот самый торт, о котором недавно говорил Чехов.

Заехав в кондитерский магазин и купив сладкий десерт, на скорости преодолеваю несколько кварталов. И только около дома новенькой глушу мотор. Похер, как она к этому отнесется, похер, как воспримут мой визит ее родители, которые «будут не в восторге, если увидят нас вместе». Я просто должен шагнуть дальше.

Зажимаю пальцем дверной замок. Он мерзко трезвонит, играя на нервах. Сжимая в руках бечевку, постукиваю ногой и прислушиваюсь к шорохам. Но вместо этого слышу, как сердце херачит, как кровь бурлит и медленно трещит весь мой каркас. Сейчас я на грани мощнейшего взрыва. Когда злость и ревность идут внахлест, здравый смысл просто не решается с ними тягаться.

Женский голос. Два щелчка. И скрип открывающейся двери.

— Добрый день, молодой человек, — меня встретила плотного телосложения женщина в черном платье и белоснежном фартуке. — Вы…

Откашлявшись, цепляю на морду улыбку.

— Добрый день! Меня зовут Савельев Мирон. Мы с Аней учимся в одном университете и у нас совместный проект. Очень важный. От него зависит экзамен по проектированию, — выпалив максимально информативную речь, чтобы не было лишних вопросов, протягиваю женщине торт. Говорю уверенно и убедительно. Даже под пронзительным взглядом хозяйки бровью не веду. Хер она меня расколет!

— Проект, значит… В одном университете… Экзамен, — откашлявшись, женщина шире распахивает входную дверь. — Ну, проходите, Савельев Мирон.

Перешагнув порог дома, следую за «гостеприимной» хозяйкой, которая с видом матерого надзирателя следит за каждым моим движением. Теперь понятно, почему Аня такая зажатая и, уверен, имеет кучу комплексов.

— Анна Пална, к тебе пришли! — кричит женщина, даже не дойдя до комнаты.