Казалось, она не заметила, что атмосфера внезапно стала напряжённой. Вивьен знала, ведь она, конечно, не дура, что отношения между нами не совсем идиллические, но она не знала, что это связано с личными проблемами. Мы с Домиником были глубоко разными, и не ладили ни в жизни, ни на работе. Это одна из причин, почему я всегда был уверен, — ни одна женщина не может встать между нами.

Я ошибался.

Это случилось с Шанталь, а теперь происходит с Мирандой.

Именно из-за неё Доминик появился у меня в одиннадцать часов утра с зажатым в руке конвертом, в тёмных джинсах и джемпере с красными вставками, которые должны были наводить на мысли о скором Рождестве, но мне в этот момент на ум приходила только кровь.

— Вчера днём, я был у тебя дома, но тебя не застал, — осторожно начал он, — я заходил и к Миранде, её дом тоже был пуст. Это случилось и в прошлые выходные, и в позапрошлые… Всё началось с тех пор, верно?

Будь я порядочным человеком, я бы признался ему, что отношения между мной и Мирандой начались гораздо раньше, в вечер, когда я услышал её игру. Только я уже давно перестал быть честным, а Доминик потерял все права на правду в тот момент, когда соблазнил мою жену.

Вздёрнув подбородок, я враждебно посмотрел на него.

— Не думаю, что это твоё дело.

— Вот тут ты ошибаешься. Миранда — это моё дело.

— А Шанталь? — спровоцировал я, — она тоже была твоим делом?

Доминик вздрогнул. Три года, как я не произносил имя жены. Три года бессонных ночей, кошмаров и призраков. Три года мучений, которые Миранде удалось стереть. Я был свободен. Хотя и не забыл о том, что сделал, но в тот момент, когда поделился этим с кем-то (с ней), я смог это принять.

Отрицание привело меня к алкоголю, к разрушению.

Она вернула меня.

— Я не понимаю, Нат, — строгий и пренебрежительный голос Доминика прорезал тишину, — почему всё всегда должно вращаться вокруг тебя? Почему ты не можешь смириться с тем, что я тоже могу чего-то хотеть?

— Потому что ты не просто чего-то хочешь, Доминик. Ты стремишься что-то у меня украсть.

— Это не то, что ты думаешь. С Шанталь… — он замялся. Я наблюдал, как сжав губы, он набирает в грудь воздух, не торопясь, — мы не предавали тебя. Это ты встал на пути.

Это было слишком. Я поднялся на ноги с такой прытью, что стул опрокинулся позади меня. — Убирайся отсюда.

— Нет.

— Доминик!

Он бросил на стол конверт, который сжимал в руках. Сделал это со злостью.

— Прошло три года с той ночи, Нат! Три года, в течение которых я делал невозможное, чтобы найти Шанталь, потому что я действительно её любил. А ты? Можно сказать, то же самое о тебе?

Я молчал не двигаясь. Сердце билось в смятении. Впервые увидев Шанталь, я понял, — она женщина всей моей жизни. Я ухаживал за ней, соблазнял, женился на ней. Я убедил себя, что люблю её всем своим существом, но всё же не мог сделать самой простой вещи. Когда застал Шанталь в постели с Домиником, я не простил её и даже не спросил, что заставило предать меня. Я просто оттолкнул её от себя и списал со счетов.

— Открой конверт, Нат, — умолял меня Доминик, — открой его, если хочешь знать правду.

Я совершил ошибку, послушавшись. Открыв конверт, вытащил то, что было внутри. Фотографии. Много фотографий. И все они изображали одного и того же человека.

— Что это значит? — спросил я.

— Думаю, ты знаешь.

Я бросил снимки на стол. Я ничего не знал, ничего не понимал. Женщина на фотографиях… та, что улыбалась незнакомым мне мужчинам, не могла быть ею. Шанталь никогда бы так не накрасилась и не причесалась. Она не стала бы так одеваться и уж точно не осмелилась бы целовать кого-то на людях. Она никогда такого не позволяла мне, а я был её мужем.

Я до сих пор был им, чёрт возьми!

— Как давно ты знаешь? — я был зол. Разочарован. Расстроен.

— Несколько месяцев.

— И почему ты не поехал к ней?