Парень моих кошмаров - Мирослава Маркина

Так обычно начинались самые неприятные разговоры, которые, как правило, заканчивались монотонным повторением, что я хорошая и добрая девочка и не могу вести себя неподобающим образом. Родители меня никогда не наказывали. Но эти часовые, порой, беседы действительно действовали на нервы. Иной раз и, правда, тысячу раз обдумаешь, прежде чем затеять шалость. Только бы снова не нарваться на воспитательные беседы.

Я мигом надела улыбку на лицо и повернулась к матери. В конце концов, так будет проще и быстрее добиться её расположения.

— Как отец себя чувствует? — Из вежливости поинтересовалась я, хотя прекрасно понимала, что за пару часов моего отсутствия вряд ли произошли какие-то перемены.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить.

Мама смотрела на меня каким-то странным и тяжелым взглядом. В клинике, куда определили отца, выражение её лица было иным. Впрочем, правильно, она ведь волновалась о муже и его состоянии здоровья. А теперь она переключилась на мою персону. И, наверное, считает, что обязана допросить меня, как это обычно делал отец. Моё сердечко тревожно забилось.

— Что-то не так? — Встревожилась я. — Что-то с отцом?

— Нет, дело не в этом, — мама медленно и грациозно подошла ко мне и только когда дистанция между нами исчезла, она заговорила снова. — Видишь ли, Злата, вчера Платону рассказали, что якобы тебя видели в ресторане «Онегин», в весьма непристойном виде.

Внутри аж похолодело от сказанного ею. Мне даже почудилось, будто мама отвесила мне звонкую пощечину. Так хлестко били по моему самолюбию её слова.

— Я там работала официанткой. Но, мама, в моей работе не было ничего непристойного!

— Скажу прямо, чтобы ты не вздумала дальше выкручиваться. Я полностью доверяю человеку, который нам это рассказал. Он серьезный мужчина, который не привык так странно шутить.

— Андрей Николаевич, да? О, он очень серьезный, этого не отнять.

Но рассказать, как этот «серьезный» источник информации протягивал ко мне свои липкие ручонки, я не могла. Слишком неоднозначная ситуация и вряд ли мама поверит в мой рассказ. По её закрытой позе и выражению лица понятно, что точно не поверит.

— В любом случае, я считаю, он правильно поступил, что рассказал нам об этом. Надеюсь, ты наигралась в самостоятельную жизнь. Я-то надеялась, что ты поймешь, что там, в реальной жизни, без всего готового, будет очень сложно. И у людей часто уходят годы на то, чтобы заработать на квартиру, машину, курорты. А у тебя есть всё, бери и пользуйся. Вот чего тебе не хватало, дочь?

— Обычной жизни, — я ответила тихо, низко склонив голову. — У меня было всё, кроме себя самой. Вы ведь с отцом полностью оградили меня от реальной жизни. А я живая, и мне хотелось преодолевать трудности, делать то, чего хочу сама и, в конце концов, я мечтала по-настоящему влюбиться.

— И как? Успешно?

— Не знаю. Возможно.

Не так я представляла себе возвращение домой. Эти стены вдруг стали чужими, давящими. Они смотрели на меня с безмолвным осуждением, как это сейчас делала и моя мама.

— Признаю, я напрасно защищала до последнего тебя перед отцом, — мама чеканила каждое слово, я никогда не слышала, чтобы она так холодно разговаривала со мной. — Я надеялась, что ты повзрослеешь и поймешь, что мы желаем тебе только лучшего, но, видимо, зря. Ты опозорила нас, по твоей милости у отца случился инфаркт. И теперь, моя милая, будет так, как мы тебе говорим. А именно: готовься к браку с Антиповым, возвращайся в академию и будь паинькой. Алексея с завтрашнего дня сменит телохранитель, которым ты помыкать не сможешь.

— Не нужно никого… Я не собираюсь больше уходить…

Мама говорила что-то ещё. А я могла думать только о том, что отец по моей вине теперь находится в клинике.

Глава 22

— Златочка, ты хорошеешь с каждым днём! Куда исчезли пухлые щечки? Откуда взялась эта уверенная в себе женщина?