Парень моих кошмаров - Мирослава Маркина

— Это было нечестно. Твоя игра была нечестной. Краплеными картами. Я ведь волне могла бы выиграть, если бы ты позволил мне это сделать. Уверена, ты сделал всё возможное, чтоб я осталась с носом.

— Зато теперь ты вряд ли захочешь продолжать посещать клуб, я прав?

— Почему нет? — бес толкнул меня в бок и противно захихикал. — Теперь меня ничто не сдерживает. Боюсь, замужней быть противно и скучно. А так… хоть какое-то веселье.

— Моя жена не может посещать подобные заведения, — Павел цедил сквозь зубы и до боли сжимал руку.

— Ещё не поздно отказаться. Поверь, тебе такая жена, как я, не нужна.

— Какая это… такая?

— Ненавидящая тебя.

О, с каким удовольствием я это произнесла. И с наслаждением смотрела на эффект. Парень сцепился со мной взглядом, скулы заиграли, мышцы напряглись. Да он сейчас один сплошной нерв! Того и гляди, воспламенится прямо здесь и сейчас.

— А тебе нужен изгой общества, верно? Такой, как тот фрик?

— Если он не такой, как ты, это не значит, что ты имеешь право говорить о нём в подобном тоне. Найк мой друг.

— Он урод.

Вот оно, то слово, которое вызвало во мне бурю негатива. Я была готова вцепиться своим шикарным маникюром со стразами и лепкой в лицо парня и расцарапать его. Я была в шаге от этого, совершенно забыв о том, где нахожусь. Павел вызвал во мне ярость, которая мне не подчинялась. Она лавиной накрыла и отключила мозг.

— Теперь танец с отцом, — очень вовремя папуля отодвинул от меня парня и занял его место. — Порадуй старика.

Я с трудом расцепила стиснутые пальцы и выпустила ткань пиджака из рук. Ничего, Павлик, я тебе ещё не всё сказала, так что не радуйся раньше времени, что остался цел и невредим. Не вечер ещё.

Родитель улыбался и умильно смотрел на меня, как на пухленького младенца. Сейчас умру от этой фальши.

— Ненавижу, — процедила, трясясь от гнева.

— Что? — глаза мужчины округлились и он сделал даже шаг назад.

— Его ненавижу, Павла. Он издевается надо мной. Говорит гадкие вещи. Почему именно он, папочка? Разве ты больше не любишь свою дочь?

— Не надо, милая, макияж потечет, — отец ласково улыбнулся, притянул меня к себе и повёл в танце. — Ты ещё очень молода и многого не понимаешь. Лучшего мужа тебе не найти.

Родитель опасливо озирался, видимо не желая, чтоб наша беседа достигла чужих ушей.

— Но он ненавидит меня.

— А вот и неправда. Я вижу, как он смотрит на тебя. И ты полюбишь его.

— Он растопчет меня, вот что.

Внутри клокотала обида. Найк был прав. Сто раз прав. Я всего лишь игрушка в их руках. Что скажут, то и делаю. Я не свободна. В золотой клетке живу. Трудно дышать.

Вся моя жизнь состоит из «Златочка, сядь ровнее и выпрями спину», «не ешь так много, испортишь фигуру», «не говори так, ты ведь леди». С младенчества меня готовили к удачному замужеству, которое должно обеспечить всех Романовых. Но я не думала, что это произойдет так скоро и с человеком, которого я на дух не переношу. Индюк заносчивый.

Приём был долгим, и я ускользнула от гостей, когда они от меня, наконец, отстали со своими поздравлениями. Так сложно изображать радость, когда на душе противной скребут кошки. Хотела побыть наедине с собой.

Прихватив пальто, вышла на улицу и, не думая о последствиях, поймала такси и поехала в клуб, к подруге. Она приглашала меня сегодня, а у отца были другие планы на вечер. Он просил вести себя, как паинька, за что пообещал мне больше свободы и, так и быть, поездку, куда я попрошу, на неделю. Звучало всё очень соблазнительно, да только на деле оказалось банальной мышеловкой. Поехала бы я, зная, что сегодня Павел объявит о помолвке? Разумеется, нет. Ни за какие коврижки. Отец это знал, поэтому и схитрил. А ещё он знал, что я не стану устраивать сцен с битьем посуды прилюдно. Что ж, он может гордиться собой и своей изобретательностью.