Если ты меня убьешь... своей мечтой - Эмми Мира

Дарина вышла из душа в своей квартире, и вытерев ладонью запотевшее зеркало, встала напротив него. Вот такой он видел ее вчера. От одной мысли о прошлой ночи она немного смутилась, но улыбнулась своему отражению. Удивительно, но ей не было стыдно. Никаких угрызений совести, упреков, мыслей, что она снова ввязалась в какую-то авантюру.

Она прекрасно помнила свое состояние после первой ночи с Ромой три года назад. Это было внезапно, страстно, но как-то… как-то сомнительно. Тогда он еще был студентом, а она — его соседкой. Тогда еще не было истории с Андреем, но было ее жуткое прошлое. И она была другой — замкнутой, неуверенной, обиженной.

Вчера все было иначе — с ней был не студент, а мужчина. Никакого стыда, никаких раздумий. А потом было так спокойно лежать в его объятиях. Они могли поддаться страсти, но вместо этого они пролежали так час и разговаривали будто не было никакой разлуки и других людей в их жизни.

— А дизайн ты выбирала сама?

— Да, сначала я хотела найти картинки ремонта квартиры с такой же планировкой. Но в итоге Андрей убедил меня… — она запнулась и подняла глаза на него.

— Ты можешь называть его имя. Я не мальчик со шрамом, а он — убийца моих родителей, — усмехнулся Рома.

— В общем, он убедил меня, что дизайнер справится лучше. Мы встретились с ней, она показала свои наброски.

— В гости позовешь?

Дарина снова бросила на него взгляд. Шутит? Или действительно хочет встретиться снова?

— Приходи вечером…

Рома снова поцеловал ее в макушку, как бы соглашаясь, но потом сказал:

— У меня вечером дела. Я могу поздно освободиться. А в пятницу я свободен.

Дарина немного поежилась, но все же решила задать вопрос, который волновал ее больше всего:

— А почему ты приехал?

***

За завтраком Олеся молчала. Отец пытался несколько раз завязать с ней разговор, но она даже не смотрела на него. Он хотел войны? Легко! Получит.

— А в субботу Марина придет к нам. Устроим вечер знакомств, вы же так и не узнали друг друга. А ведь я хочу, чтобы мои девочки поладили. Можешь купить себе какое-нибудь платье. Я скажу, тебя отвезут в ЦУМ.

— А я сама не могу сесть за руль и поехать по магазинам? — все же прервала свое молчание Олеся.

— Вчера ночью ты уже показала, как слушаешь мои наставления.

Олеся резко подняла голову на отца.

— Ты, вроде, уже пятнадцать лет живешь в этом доме, но ночью почему-то забыла, что у нас есть камеры во дворе и по всему дому, кроме ванных и спален.

— Ты следил за мной??

— Когда к нашим воротам в три часа ночи подъехала машина, я подключился к записи. А как ты думала? Конечно, я могу смотреть и в окно, ведь вы даже не догадались отойти от ворот.

— Фу! Как это мерзко! — вскочила она на ноги, бросив салфетку на стол. — Мне двадцать три года! Я имею право на личную жизнь!!

— Ты моя дочь, — процедил он сквозь зубы. — И даже в сорок лет, если я доживу до этого времени, ты будешь оставаться ею! И я не позволю, чтобы ты с ним связалась!

— Да что он тебе сделал?!! — закричала в отчаянии Олеся.

— Кроме того, что он по-свински обошелся с тобой?

— Да! Тебе три года было плевать, как он относится ко мне. И двадцать лет было плевать на меня саму! С чего вдруг появились отцовские чувства??

Николай медленно откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

— Ему грозит срок — до шести лет гниения в тюрьме. Ты хочешь свою жизнь связать с таким человеком? Будешь его навещать? — совершенно спокойно спросил Николай.

— Что ты несешь? Не мог придумать ничего правдоподобного?

— А это и есть правда. За мошенничество в особо крупном размере в сфере предпринимательской деятельности. Загугли — так говорит сейчас молодежь?

— Ты врешь… У него свое рекламное агентство, — Олеся была в замешательстве, но была уверена, что отец ее провоцирует.

— А как он его открыл? Знаешь?