Не говорю "Прощай" - Марина Исаева

Продолжая обнимать мое лицо еще несколько секунд, Артем оставляет легкий поцелуй на моих губах и выпускает из своих объятий.

Проводив меня до подъезда, произносит:

— Я позвоню.

Глава 34 Артем

Я сидел за своим рабочим столом, когда в дверь постучали.

— Здравствуй, Артем, — слышу голос вошедшей в мой кабинет Елены Капрановой.

— Здравствуй, Лена, — ответил, вставая из-за стола и пооходя навстречу вошедшей гостье.

Тепло обняв женщину предложил ей присесть.

— Что-то случилось, Лена?

— Нет, нет, Артем, — поспешно произнесла она и немного помедлив, с грустью добавила, — все что могло, уже произошло.

Мои кулаки сжались от бессилия.

Перед моими глазами предстал некогда веселый образ моего сослуживца и погибшего мужа Лены — Сергея Капранова. У них с Леной осталось двое детей погодок.

Воспоминания навалились бетонной плитой.

Сергей погиб в спецоперации, в которой я получил серьезное ранение и впоследствии больше года находился на реабилитации.

В той самой спецоперации, в которой в отличие от Сереги, мне и моему младшему брату посчастливилось выжить. Той, которая разделила мою жизнь на «до» и «после».

Спустя неделю после приезда на место, мы отправились на задание и нарвались на засаду. Был серьезный бой, двое наших погибли, меня очень серьезно ранило и в результате я был прикован к инвалидному креслу. У меня был задет позвоночник, предстоял период очень длительной реабилитации, после которой 100 процентов шансов на восстановление мне все равно никто не давал.

Сука, жизнь.

Я чувствовал себя растением, в прямом смысле этого слова. Валялся в госпитале почти три месяца, первую неделю вообще находился без сознания. Лучше бы там и остался, потому что, когда я очнулся, реальность меня просто накрыла…вместе с воспоминаниями о произошедшем.

Радовало только одно, что хотя бы мой брат в безопасности. Он уже на тот момент улетел домой.

Все время думал о Маше. Как она там. Не хотел, чтобы она волновалась и переживала за меня.

А еще в ушах стояло её признание в любви, на которое я ей не ответил НИЧЕГО из того, чтобы она хотела услышать в ответ и что должен был, а у самого внутри переворачивалось все.

Понимал, что когда тебе признаются в любви, в ответ ждут того же. Но в том момент я понимал, что не имею права сказать ей эти слова. Решил тогда, что пока не вернусь, не могу. Я не могу её привязать ими. Просто права такого не имел.

К тридцати годам, я наконец-то понял, что такое когда тебя любят ни за что-то, а просто потому что ты есть. Просто потому, что ты это ты.

Именно поэтому, я промолчал в ответ на её признание, потому что точно знал, что она примет меня любого, будь я даже инвалидом, а этого я допустить просто не мог. Не мог сломать ей жизнь, которая у неё в сущности только начиналась.

Я насмотрелся на жен ребят, которые сидели в инвалидных креслах, и с ними разговаривал. Им так точно это поперек горла.

Мне как офицеру, да и просто мужику, легче застрелиться, но допустить, чтобы Маша из-под меня судно выносила…нет уж, никогда.

Решил тогда, что лучше пускай она думает, что я козел и мудак, каких мало. Тогда меня это вполне устраивало.

Я просто исчез из её жизни.

Главное, что ей так будет легче, чем знать, где я и что со мной на самом деле.

Я не собирался, чтобы все получилось именно так, как получилось. Просто за два дня перед отъездом мне сообщили, что Лешка попал в переплет и вообще, ситуация в том районе, куда я еду, очень сильно накалилась.

Меня предупредили, что не могут дать никаких гарантий и на возврат домой в том числе. Предложили все обдумать еще раз.