Только не мы - Игорь Толич

Этот жест напомнил мне то, как я сама, бывает, отключаюсь от внешнего мира, полностью уходя в текст на экране ноутбука. В тот момент я вся там, внутри — среди букв и словесных хитросплетений. Меня не трогает джаз, курящие люди, мировой кризис, глобальное потепление. Я полностью погружена в историю, которую пишу. Она реальнее и точнее любых других событий. Буквально проживая её по секундам, по граням, по мельчайшим частицам, я уже не отдаю себе отчёта в том, что всего-навсего выдумываю.

Но иногда вымысел правдивее самой отъявленной правды, и я действительно верю в то, что создаю. Возможно, это всего лишь ещё один способ избавиться от реальности. Счастья и несчастья имеют свою, порой сумасшедше высокую цену. А за текст я расплачиваюсь временем, которого всегда мало, но будто бы в достатке. И лишь с наступлением чьей-либо смерти вдруг понимаешь, насколько ты сам не вечен, насколько ограничено твоё время.

Вдруг я поняла, что те огненные искры киновари в глазах незнакомца напротив — ничто иное как осознание потери, неискупимой и безжалостной. Должно быть, он держался весь день, не позволяя себе оплакивать родного человека, не позволяя сочувствовать другим в отношении себя, не позволяя лгать себе и верить чужой пустословной лжи. Он просто собрался и принял тот факт, что всё именно так, и в его жизни стало на одного человека меньше.

Нам принесли виски, и мы выпили вместе. Он по-прежнему много курил, но меня это больше ничуть не раздражало. Будто его личное горе выдало ему индульгенцию на мелкое хулиганство. Я даже простила ему это внезапное, почти хамское появление и смирилась с вынужденной паузой в работе.

Впрочем, работа моя застопорилась на том моменте, когда я пыталась описать возлюбленного главной героини. Словно что-то отключилось во мне: ещё совсем недавно буквы слагались в слова сами по себе, юлили, хитрили, но укладывались ровно, и работа неслась так без остановки до той решающей черты, когда появляется ОН. Полагаю, на этот образ я заранее возложила столько ответственности, что мой талант оробел пред ЕГО величием, красотой, умом. Меня вышибло из бурного течения мыслей настолько, что я даже не знала, как ЕГО назвать.

«Ну, давай же, — упрашивала я сама себя, — ты знаешь… Его зовут… Его зовут…»

— Как вас зовут? — спросил мужчина.

— Илзе.

— Необычное имя. Вы эстонка?

— Латышка. А как зовут вас?

— Антон. Не похож, да?

— Почему не похож?.. — задала я вопрос, в самом деле, внутренне негодуя, что имя это никак не сочеталось с моим героем.

Хотя сама уже успела беспричинно и глупо поверить в удачу: быть может, эта внезапная встреча подарит мне столь же внезапное озарение и выведет к нужному маячку, даст имя моему персонажу, которое я умудрилась потерять в закоулках фантазии.

Но, увы, ЕГО могли звать почти как угодно, только не Антоном. Слишком просто, слишком банально, слишком пресно. А ведь я ждала какого-то волшебства, знака судьбы, если так можно выразиться.

— Я с детства не любил своё имя, — продолжал меж тем Антон. — Считал, что оно мне не подходит. По возможности всегда представлся как-нибудь иначе.

— Например?

— Например, Тони.

— Тони? Какое-то… немного гангстерское имя.

Антон пожал плечами:

— Илзе, просто взгляните на меня.

Он показал на свой чёрный брючный костюм, который, возможно, был куплен по случаю похорон, но теперь для меня стало очевидным, что Антон одевается подобным образом всегда. Его фигура, сухая, подтянутая, рослая, могла бы располагать почти к любым нарядам. Этот взгляд и та уверенность, с которой он пил неразбавленный виски, действительно делали его немного похожим на гангстера. Отчасти это роднило его с задуманным мною героем.

— Как же мне вас называть? — спросила я.

— Вы ведь писательница?

Брови у меня поползли по лицу, и все мысли будто бы вытатуировались в области лба.