Мечта, которая когда-то была у меня об Итане, теперь стала моей реальностью. Мое сердце переполняется радостью. Итан любит меня. Лучший друг моего брата — последний человек на свете, в которого я хотела бы влюбиться. Но я влюбилась. Я сильно влюбилась.

Итан исследует каждую частичку моего тела своими большими руками, заставляя меня умолять его отвести меня в спальню. Я нуждаюсь в нем, мне нужно чувствовать его. Он сжимает мою задницу и приподнимает меня, прижимаясь своей эрекцией к моей насквозь мокрой киске. Я истекаю для него, отчаянно желая, чтобы он прекратил боль между моими бедрами.

Вместо своих обычных грубых прикосновений, он ведет меня в спальню и опускает на кровать с такой осторожностью, как будто может сломать. Потому что он может. Только Итан имеет надо мной такую власть.

Он дергает за шелковый пояс моего халата, подставляя мою обнаженную грудь холодному воздуху. Крошечные бутоны, и так болезненно твердые, болят еще больше, когда Итан проводит по ним подушечками больших пальцев, нежно массируя меня. Тихий стон срывается с моих губ.

Итан смотрит на меня, пристально наблюдает и опускает голову, чтобы высунуть язык. Он облизывает и кусает меня, мой сосок набухает у него во рту. Мое лоно сжимается, мои внутренности сжимаются с каждым движением его языка. Извиваясь под ним, я закрываю глаза и вцепляюсь в простыни, ткань так туго скручивается между моими пальцами, что моим рукам больно.

Он останавливается достаточно надолго, чтобы снять свои боксеры, и пристраивается у моего входа. Вместо того чтобы толкаться в меня, как дикий зверь, он наклоняется, чтобы поставить локти по обе стороны от моей головы, медленно продвигаясь в меня. Это так не похоже на Итана. Каждый секс, который у нас был, начиная с нашего первого поцелуя и далее, был агрессивным и подпитывался нашей постоянной внутренней борьбой за то, чтобы быть вместе. Теперь мы оба свободны.

Но это не единственная перемена в его поведении. Мы занимаемся любовью. Итан любит меня своим ртом и своим членом, когда он входит в меня и выходит. Он любит меня каждым дюймом своего мускулистого тела. Мы разговариваем друг с другом хрипами и стонами, и завершаем нашу любовь каждым толчком, как будто занимаемся сексом в первый раз.

Итан прижимается своими губами к моим, забирая мой последний вздох вместе с оргазмом. Он целует меня крепко, но не слишком грубо, его тело содрогается в конвульсиях как раз в тот момент, когда мое расслабляется. Я крепче сжимаю его, и он стонет мне в рот. Наши губы разъединяются, но наши лбы все еще соприкасаются.

— Моя идеальная маленькая овечка, — говорит Итан.

Я провожу пальцами по его щеке:

— Я люблю тебя. Так сильно.

Его губы касаются моих, жар от его дыхания покалывает мою кожу.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет он, прежде чем снова поцеловать меня.

Слова, которые я ждала услышать от Итана больше десяти лет, сорвались с его губ и запечатались поцелуем.

26

Итан

В пабе «У Олли» народу больше, чем обычно, и я проталкиваюсь сквозь толпу, кивая людям по пути к длинному дубовому бару. Прислонившись спиной к обшитой деревянными панелями стене, Уилл пьет бутылку «Хайнекена». Худенькая блондинка на барном стуле рядом с ним хихикает, как будто он сказал что-то смешное. Он даже не разговаривал с ней, что заставляет меня смеяться.

Тупые хоккейные зайки.

Его глаза расширяются, когда я останавливаюсь перед ним. Поставив пиво на стол, Уилл что-то шепчет девушке, которая в спешке соскальзывает с табурета. Уходя, она улыбается мне, сверкая набором жемчужно-белых зубов, которые слишком идеальны, чтобы быть настоящими.

— Ты пришел, — Уилл похлопывает по свободному сиденью. — Пойдем выпьем со мной.