"Не"нужная - Энн Шайн

Я вздрогнула, только сейчас замечая, что по сторонам собрался глазеющий народ.

— Мама, поезжай домой. Лера, — его голос смягчился, — тебе нужно вернуться в палату.

Я не желала уходить, хотела прибить лживую мерзость, которая, пока не видит её сын, послала мне нахальную улыбку, не скрывая в данный момент своей гнилой сущности.

— Это она! — повторяла я одно и то же, действительно походя на душевнобольную. — Она во всём виновата!

— Что случилось? — в палату вошёл врач. — Вам нельзя ходить. Вы только отошли от наркоза. Ложитесь, пожалуйста.

— Лера, давай, — Макс подталкивал меня к кровати, на которую мне не хотелось возвращаться. — Прошу тебя, успокойся.

— Ненавижу её! — замотала я головой. — Как же я её ненавижу!

Нервы окончательно дали сбой, и я разрыдалась.

— Понятно, — послышалось со стороны врача. — Я сейчас.

— Лера, — шептал Макс, обнимая меня и поглаживая по спине. — Не плачь, я прошу тебя. Малыша уже не вернуть. Не могу представить, как тебе больно сейчас, но, послушай, мы обязательно попробуем снова. Хорошо?

Я всё рыдала и рыдала, пропуская мимо ушей слова супруга.

— В жизни всякое случается, никто от этого не застрахован. Хочешь, давай купим новый дом и будем жить в нём отдельно от мамы? Хочешь? Только не плачь, я прошу тебя.

— Прошу прощения, — голос врача коснулся моего слуха, а после него последовал прокол иглы в области пятой точки. — Так будет лучше. Ей нужно отдохнуть. Держите, сейчас упадёт…

Тело расслабилось, веки налились свинцом, и я провалилась в спасительное забытье, которое, увы, не продлится вечно.

40. Неприятный сюрприз

— Я хочу уйти отсюда.

После десятого раза я уже перестала считать, сколько раз просила врачей отпустить меня из этого жуткого места. Пусть я и лежала одна в палате, рассчитанной на трёх человек, легче от этого моё пребывание не становилось. Серые стены давили на сознание обречённостью, в коридор и вовсе не хотелось выходить, чтобы не видеть развешанные повсюду плакаты о грудном вскармливании и портретные фото грудничков. Всё это напоминало мне о том, что я потеряла.

Когда проснулась после укола успокоительного, что вколол мне врач, обнаружила в руке капельницу. Сутулая пожилая женщина в белом халате с непроницаемым лицом, вновь сообщила мне про выкидыш вызванный абортирующим средством. Она смотрела на меня так, будто я специально приняла тот препарат. Я видела в карте было записано его название, но не запомнила. Главное, что эти чёртовы таблетки убили моего малыша, у которого уже билось сердце.

Слёз не осталось, я их выплакала ещё в первый день. Макс приезжал, но я не хотела и не могла его видеть. Я простила ему многое, даже то, что он без моего согласия трахнул меня в туалете, но только не то, что он остался на стороне женщины лишившей нас нашей крохи.

Три дня меня держали на капельницах, чтобы препарат, передозировку которого я получила, вышел из организма. Помимо отравления у меня обнаружили анемию, поэтому моё пребывание в больнице затянулось.

Я не знала, куда пойду после выписки, некуда было. В квартиру, что я снимала, уже заселились новые жильцы, в особняк Савельевых возвращаться не собиралась, а в той каморке, что щедро выделило государство, жить было невозможно, разве что выживать.

Как хорошо, что я не успела сменить фамилию. Мы собирались сделать это после церемонии, запланированной через полтора месяца. Звать на неё мне было некого, а потому всю подготовку взял на себя Макс. Судя по списку гостей, среди которых были сплошь деловые партнёры, он собирался укрепить бизнес-связи, пошатнувшиеся из-за разрыва отношений с Абрамовыми.

— Хорошо. Я подготовлю выписку. Можете звонить мужу, чтобы забирал вас.

— Что простите? — до меня не сразу дошёл смысл услышанных слов.