Мой сладкий грех - Ника Орлова

Он поворачивается к Ульяне, и она, не верю своим глазам, машет отрицательно головой. И Мусаева клинит по полной.

— С*ка! Я тебя просто убью!

— Если не угомонитесь, вызываем полицию! — повышает голос один из подбежавших охранников.

— Не нужно полицию, парни уже расходятся по домам — вмешивается Назар. Видно, что охрана знает его и Илью и, идут навстречу.

— Тогда пусть покинут помещение.

Карим упирается, что-то доказывает, но Назар его вытаскивает из зала на улицу. Я вижу, что Волков на пределе, очень злой. Боже, хоть бы не бил. У Карима кровь горячая, заднюю не включит, Волков тоже.

— Ульяна, нет слов, — возмущаюсь, видя растерянное выражение подруги, — я уже пожалела, что пошла у тебя на поводу.

Хватаю клатч и выбегаю за ними на крыльцо.

— Если он твой друг, это не означает, что он прав! — уже в более спокойном режиме наезжает на Волкова Карим.

— Если у тебя такая телка, что при первой возможности вешается на другого, сиди с ней дома или колокольчик на нее повесь, чтобы не выпускать из виду. Он к ней не подкатывал, она первая подошла.

В этот момент Мусаев замечает меня, и делает резкое движение в мою сторону.

— Это ты ее к нему повела! На хр*на ты влезла, Ника?

Но Волков в этот момент хватает Карима за шкирку, разворачивает к себе.

— Мусаев, бл*дь, закрой рот! Не заставляй меня тебя бить! Еще хоть слово в ее сторону услышу, прибью на х*р!

Спускает силой его по ступенькам вниз, открывает заднюю дверь ближайшего, стоящего под клубом такси, что-то говорит водителю, дает денег, и машина уезжает.

Я тоже медленно спускаюсь вниз, он подходит.

— Я на машине, тебя подвезти?

— Ты за рулем?

— С водителем.

Пишу смс Стасе, что уехала и сажусь в черный Рендж Ровер. Назар садится ко мне на заднее сидение.

Едем молча, чувствую усталость в ногах от длительного движения на высокой шпильке. Да и неприятный осадок от ситуации, в которой есть и моя вина, не оставляет и следа от моего еще недавно хорошего настроения.

— Что притихла? — нарушает тишину Назар.

— Дурацкая ситуация. Не нужно было их знакомить.

— Если у этой твоей подружки такие понятия, то никакие обстоятельства не помешают ей выдавать такие фортели. Не был бы Клим, нашла бы другого. Я так понимаю, она интересуется сугубо теми, у кого побольше кошелек?

Киваю и отворачиваюсь в окно. Он видел ее три минуты, казалось, даже не смотрел, но все раскусил, сразу. Опытный… И это придавливает грузом необъяснимой досады. Интересно, сколько у него было женщин?

Когда мы проезжаем мимо набережной, над темной водной гладью начинает громыхать салют. Поднимаю голову в небо, вау! Меня не удивить салютом, но такого размаха, я, пожалуй, еще не видела. Ощущение, что большую половину неба, которое находится в моем поле зрения, разрезают и покрывают горящие вспышки и борозды необычайных размеров. Небо горит всеми цветами радуги, а искрящие брызги салюта, доходят практически до воды, прежде чем потухнуть.

— Давай остановимся, — прошу Волкова, — это что-то нереальное!

Он улыбается, просит водителя остановить. Я выхожу на набережную, и с придыханием наблюдаю эту взрывную, дарящую драйв, красоту. Минута, две, три. Салют не умолкает. Кто же так лихо празднует? Видимо, повод очень серьезный. Наконец, последние красные искры гаснут, исчезая в темноте ночи, становится непривычно тихо, только слух еще прокручивает, громыхающие секунды назад, звуки. Я замечаю стоящего в паре метров Назара.