Мой сладкий грех - Ника Орлова

Я видел Нику лишь на кладбище, когда перекинулись парой дежурных фраз и из окна гардеробной ресторана перед началом поминок, всего пять минут. Она припарковалась, вышла с Дашкой из машины, о чем-то поговорили несколько минут и вошли внутрь.

Пока они беседовали возле БМВ, я стоял и смотрел, не отрываясь. Ника, такая серьезная и далекая, в сером, расстегнутом на все пуговки, пальто, за каких-то несколько минут разбередила все, что задвинул так далеко, как только смог. Какого хр*на?

Черешневые глаза скользнули по окну. Дернулся. Она ведь меня не видит, но пробивает в самую душу. Еще через минуту она улыбается на реплику сестры и эта улыбка поджигает фитиль — меня рвет на части. Люблю ее, так тошно от этого, но контролировать эти чувства не способен. Могу не показывать, делать вид, что по барабану, но себе не соврешь. Как с этим справиться и возможно ли это вообще?

Они заходят в ресторан, я остаюсь и пялюсь в окно. Снова наваливается привычно гнетущее состояние, вдыхаю глубоко, справляюсь. Выхожу в зал, занимаю место подальше от нее, чтобы не было возможности смотреть, хватит кромсать и без того истерзанное сердце. Завтра улечу и все встанет на свои места.

Ну как на свои? Буду привычно терпеть боль и, сцепив зубы, продолжать жить. У меня нет других вариантов, должно же когда-то отпустить.

* * *

Вечером встречаюсь с Полянским, на похоронах договорились, что сходим в наш бар. Заранее бронируем наш столик, где будем скрыты от посторонних глаз, иначе не дадут посидеть. Проезжаю мимо квартала с торговым центром, скоплением бутиков и офисов и натыкаюсь взглядом на знакомую вывеску над студией Ники. Когда-то мы вместе выбирали это помещение, у нее были грандиозные планы, и я купил ей два этажа. Сейчас такая же татуха прижилась на моем предплечье. Сначала хотел свести, видеть ее каждый день было невыносимо, а потом рука не поднялась, сам не понимаю, почему дал слабину. Видимо, это для меня единственная нить, которая связывает меня со мной живым, там и тогда происходило все лучшее в моей жизни, я был счастлив, я был собой.

В баре сегодня немного народу, наш постоянный официант рекомендует нам несколько блюд из обновленного меню.

— Пить будешь? — спрашивает Серый.

— Давай что-то легкое, мне завтра днем лететь, послезавтра должен быть на тренировке.

Заказываем вино и рыбу, Серега разливает:

— Про успехи твои не спрашиваю, и так все понятно, пресса сошла с ума, — ржет он.

— Устал я от этой известности, там не могу спокойно выйти куда-то, все лезут наперебой, здесь уже в аэропорту атаковали. Мамы подводят детей сфотографироваться, девчонки подходят, не спрашивая, селфи щелкают — дурдом.

— Да уж, у всего есть обратная сторона. Но знаешь, мне нужно несколько лет плодотворно работать, чтобы получить столько бабла, как тебе за один бой прилетает. Так что грех жаловаться, а девчонки к тебе всегда липли, как мухи на мед.

— Как надоедливые мухи, — отшучиваюсь, — у тебя как жизнь?

— Женюсь.

— Ого! Еще пару недель назад говорил, что собираешься на Бали.

— А теперь собрался в ЗАГС.

— По любви? — издеваюсь, знаю, что Полянский не сторонник официальных браков.

— По залету. Алена беременна. Сказала, если не распишемся, запишет ребенка на свою фамилию.

— Браво, Краснова!

— Угу, знает, мать твою, чем за яйца взять.

Ржем, нам приносят еду, выпиваем очередную порцию белого, желаю им счастья.

— На свадьбу приедешь?

— Смотря какая дата, нужно будет свериться со своим графиком.

— Подстроюсь под твой график, дату еще не назначили точную.

— Тогда приеду.

Разговариваем о его работе, общих знакомых, последних новостях города.

— Богданович машину у меня в салоне взял с нуля.

— Разбогател?

— В кредит. БМВ, такую, как ты Калининой своей купил.

— Хорошая тачка.

— Хорошая… Ты, кстати, не общался с ней сегодня?