Удержать мою девушку - Анжела Снайдер

Чувствуя, что мой гнев выплескивается наружу, я быстро поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Черт возьми, она, вероятно, даже не вспомнит, что я был там. Лекарственная смесь, которую ей давала Карбон, долго выводит наркотики из ее организма. Доктор с оптимизмом смотрит на то, что необратимого повреждения мозга не будет, но нельзя сказать наверняка, пока она полностью не выздоровеет.

У меня есть миллион разных вопросов, которые я хочу задать Селине, но мне придется набраться терпения и подождать, пока у нее прояснится разум и она сможет, наконец, ответить мне правдиво.

Вместо того, чтобы возвращаться в свою спальню, я иду по коридору в комнату, которую много лет назад переделал в художественную студию. Когда я открываю дверь, меня встречает запах свежих масел и акрила. После того, как Селина бесследно исчезла, я несколько месяцев вымещал свой гнев и разочарование на всех и вся вокруг меня. В школе я стал скандалистом, дрался со всеми, кто попадался мне на пути или смотрел на меня не так. После того, как меня выгнали из трех частных школ, мои родители устали от моего дерьма и отправили меня к психотерапевту.

Мистер Маккеи умел обращаться со словами и не терпел ерунды. Он научил меня, как направить часть своих чувств во что-то более творческое. И в самый первый раз, когда я взялся за бумагу, то попался на крючок. Я мог часами сидеть и рисовать, забывая об окружающем мире, забывая обо всех проблемах, на которых я был так сосредоточен раньше.

Карандаши и чернила вскоре сменились углем, а затем маслом и акрилом. Неважно, какие инструменты использовал, я понял, что люблю рисовать. Это было так легко и естественно, что я представляю, возможно, в прошлой жизни был талантливым художником.

Когда я смотрю на десятки картин и рисунков, не могу не вспомнить, что я чувствовал во время каждого из них, которые создавал. Здесь, наверное, сотня изображений Селины. Я нарисовал ее такой, какой знал и какой представлял, она станет. Я хотел состарить нас вместе, хотя понятия не имел, как она будет выглядеть на самом деле. Несмотря на то, что на холсте она выглядит неземной, ни один из этих рисунков или картин даже близко не подходит к реальной женщине.

Она прекрасна. Нет, более чем прекрасна. Она совершенство. Красивее, чем я когда-либо мог себе представить.

Картина — это всего лишь картина. Но видеть ее здесь во плоти, видеть ее собственными глазами — это не что иное, как великолепие.

Когда я оглядываю комнату, моя одержимость ею очевидна. В прошлом у меня была изрядная доля женщин, но все они были связями на одну ночь. Никто не мог даже сравниться с моей Линой, и я не мог вынести мысли о том, что кто-то другой пытается заполнить ту пустоту в моей груди, куда, я знал, могла поместиться только она и где место только ей.

Я смотрю на одну из своих недавних картин. Она просто не отдает должное ее красоте, и я снимаю ее с мольберта, прежде чем заменить чистым холстом.

И пока крики Селины эхом разносятся по коридору, я рисую ее. Рисую каждую деталь из своих воспоминаний за последние несколько дней, с того момента, как я впервые увидел ее на вечеринке, до сегодняшнего дня. Ее крики разжигают мое желание исправить каждую мелочь, вплоть до крошечных веснушек, разбросанных по ее носу.

Рисовать ее — это очищение. И к тому времени, когда я заканчиваю, уже почти рассвет, а крики Селины наконец стихают.

Глава 9

Селина

После нескольких дней, проведенных в… ну, где бы я, черт возьми, ни была, я просыпаюсь с ясным умом впервые за все время, сколько себя помню. Я опускаю взгляд на свои запястья, которые до этого были связаны. Теперь они завернуты в марлю и бинты, и больше не прикованы наручниками к кровати.

Мои брови хмурятся. Почему Константин прилагает столько усилий, чтобы вернуть мое здоровье? Он делает все это, чтобы вернуть мне силы, прежде чем он снова сведет меня в пустоту?