Удержать мою девушку - Анжела Снайдер

— Я отвлекся.

Лина сжимает мою руку немного крепче, и я нежно сжимаю ее в ответ, чтобы подбодрить. Ни в чем из этого нет ее вины. Просто она так чертовски красива, что я не мог отвести от нее взгляд. Когда ее глаза встречаются с моими, она шепчет: — Мне жаль.

— Это не твоя вина, милая, — шепчу я в ответ.

От моего ласкового обращения ее щеки покрываются розовым румянцем, сводя меня с ума. Черт возьми, мне нравится, что она иногда застенчива со мной.

Сара оборачивается с металлическим подносом, полным того, что в итоге причинит мне боль. Пропустив наш разговор шепотом, она спрашивает: — Итак, что тебя отвлекло?

— Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни, — отвечаю я, прежде чем взглянуть на Селину. Ее розовый румянец медленно превращается в темно-красный.

Сара ухмыляется, ее глаза переводятся с Селины на меня.

— Ах, — произносит она, ее улыбка становится шире. — Селина, как насчет того, чтобы ты снова отвлекла Нико, пока я буду накладывать ему швы?

Селина кивает ей, но я могу сказать, что она все еще чувствует себя виноватой. Я сжимаю ее руку, пока ее внимание не переключается на меня. Затем я говорю: — Ты подстриглась.

— Э-э, да, — говорит она, касаясь коротких концов свободной рукой. — Тебе нравится? — спрашивает она, ее глаза смотрят на меня сквозь несколько выбившихся прядей.

— Да, это… — Я останавливаю себя, чтобы не сказать, насколько это сексуально. Она выглядит потрясающе с этой новой стрижкой. Она тоже выглядит старше. Но вместо этого я ловлю себя на том, что говорю ей: — Тебе очень идет.

Она улыбается моему комментарию.

— Срань господня! — Я вскрикиваю, когда один из швов становится глубоким.

Сара извиняется.

— Может быть, это заставит тебя дважды подумать, прежде чем драться на ножах. У вас с Ренато есть дела поважнее, чем устраивать соревнования по писанию полос каждые несколько дней, не так ли? — ругает она меня.

Я стискиваю зубы и шиплю через еще один глубокий шов.

— Больше никаких ножей. Понял, — соглашаюсь я нерешительно.

Несколько минут спустя Сара заканчивает накладывать мне швы. У меня, вероятно, останется уродливый шрам внизу живота, но я просто добавлю его к своей постоянно растущей коллекции.

Лина убирает свою руку, и я сразу начинаю скучать по ее прикосновениям. Было так приятно чувствовать ее кожу рядом со своей.

— Думаю, я пойду почитаю в своей комнате, — говорит она мне перед уходом.

Я смотрю на свою пустую руку и мысленно проклинаю.

Сара возвращается с марлей и скотчем.

— Постарайся подержать рану сухой пару дней. А потом можешь снять марлю и дать ей подышать. Не три слишком сильно, когда принимаешь душ.

Она дает указания, но я едва ее слышу. Я слишком погружен в свои мысли.

— Привет, — говорит Сара, щелкая пальцами перед моим лицом, чтобы привлечь мое внимание. — Ты слышал что-нибудь, что я сказала?

— Держать рану сухой. Дать ей подышать. Не тереть слишком сильно.

Она закатывает глаза и усмехается.

— Достаточно хорошо. Просто приходи ко мне, если разойдутся какие-нибудь швы. Хорошо?

— Конечно, — говорю я ей, прежде чем спрыгнуть со стола.

— Полегче, — предупреждает она.

— Конечно, — повторяю я, заставляя ее снова закатить глаза.

Затем она спрашивает: — Эй, как дела у Селины?

— Хорошо. Я думаю, — говорю, хмуря брови. — Честно говоря, она мне мало что рассказывает. Я просто знаю, что она в лучшем месте, чем там, где она была. И это все, что имеет значение на данный момент.

Сара кивает в знак согласия.

— Увидимся позже, — говорю ей перед уходом. Ноги несут меня прямо в комнату Селины. Я стучу, и после того, как слышу, как она говорит, что можно войти, я выглядываю из-за двери. Она свернулась калачиком на своей кровати с книгой.

— Хочешь заняться чем-нибудь веселым? — Я спрашиваю ее.