Враг - Келси Клейтон

Я пожимаю плечами. — Я оплатил ипотеку и остальные счета. С этого момента я буду иметь с ними дело. Я бы дал тебе денег, но не верю, что ты не потратишь их на алкоголь.

— Как, черт возьми, ты это сделал?

Правда обо всем этом тяжким грузом лежит у меня в животе. Ни один ребенок не должен красть деньги, чтобы содержать своего отца, но в некотором смысле Кен обязан этим моему отцу. Он — одна из причин, по которой он в этой гребаной депрессии.

— Не беспокойся об этом, — говорю я ему, похлопывая его по спине. — Об этом позаботились.

Я люблю своего отца, но я больше не могу здесь сидеть. Видеть его таким. Он не тот парень, на которого я равнялся всю свою жизнь, и я хотел бы сохранить свой образ его нетронутым, по крайней мере, до тех пор, пока он не встанет на ноги.

По пути к выходу я хватаю столько алкоголя, сколько могу найти, и загружаю его в свой джип. Затем я уезжаю и направляюсь к пляжу.

Волны сегодня прекрасны, но я здесь не для серфинга. Я беру бутылку «Джека» с пассажирского сиденья и спускаюсь на песок.

Как все обернулось таким дерьмом? Несколько месяцев назад я занимался серфингом, не заботясь ни о чем на свете. И что теперь? Я краду деньги у парня моей мамы, чтобы оплатить счета моего пьяного отца. Я ушел, чтобы присмотреть за Молли, но мне следовало остаться. Возможно, он бы так не закончил.

Сломленный.

Одинокий.

Пьет, чтобы заглушить боль.

Я подношу ликер к губам и делаю глоток. Может быть, я найду то, что он искал, на дне этой бутылки.

21

ЛЕННОН

Мои глаза распахиваются в панике. В комнате темно, но я чувствую, что здесь есть кто-то еще. Лунный свет проникает через окно, и когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу Кейда, стоящего у моей кровати. Я тру глаза и сажусь.

— Кейд?

Когда он подходит ближе, я чувствую запах алкоголя в его дыхании. Это сильно. Ошеломляюще. Мне требуется всего секунда, чтобы понять, что он пьян. Он пошел на вечеринку сегодня вечером вместо того, чтобы устроить ее здесь?

Все, что он сказал прошлой ночью, эхом отдавалось в моей голове всю ночь напролет. У меня были проблемы со сном, и когда я наконец задремала, он проник в мои сны. Когда я проснулась утром, моя сумка для танцев лежала на краю моей кровати. Своего рода предложение мира, я, полагаю.

Перед тем, как уйти на танцы, я подумывала поговорить с ним, но не смогла заставить себя сделать это. В ту ночь с ним, в тот момент, который мы разделили, я впервые была с кем-то, в настолько сексуальном плане — и теперь это запятнано. Каждый раз, когда я думаю об этом, я вспоминаю, как он использовал это, чтобы унизить меня. Прощать его за это было бы глупо, а я не хочу быть глупой.

Он садится на край моей кровати, но ничего не говорит. Я поворачиваюсь, чтобы включить свет, и когда я снова смотрю на него, я вижу, насколько налиты кровью его глаза. Что-то терзает его разум, и меня не должно волновать, что это, но я беспокоюсь.

— Что случилось? — Шепчу я.

Сделав глубокий вдох, он поворачивается ко мне, и я вижу, насколько он сломлен. Его боль очевидна в выражении его лица. Уязвимость в том, как он смотрит на меня, настолько велика, что угрожает разрушить все стены, которые я возвела против него.

Он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Ты такая красивая.

Мои брови хмурятся, мне интересно, насколько он пьян и как добрался домой. Черт возьми, я даже не знаю, который час. Я застываю на месте, когда он наклоняется и прижимается своим лбом к моему.

— Я ненавижу, что я так плохо отношусь к тебе.

Он тянется поцеловать меня, но я отворачиваюсь в последнюю секунду.

— Кейд, — снова шепчу я, когда он отстраняется, но я не знаю, что еще сказать.

— Мне жаль, — невнятно произносит он. — Мне так жаль.