— Хорошо, Рафаэль. С этого момента только кодовые имена, — говорю я, возвращая воду и выпрямляясь на своем месте. Он закрывает дверь и быстро обходит машину со стороны водителя. Когда он садится за руль, в голову приходит идея. — Думаю, я буду сокращенно называть тебя Раф. Я принимаю решение, довольная своей идеей. Я смотрю в окно, придумывая в уме приключения ниндзя, забывая ужасы своего прошлого.

Стук в дверь ванной рывком возвращает меня в настоящее, моя голова ударяется о зеркало. Черт. Я потираю голову, когда слышу, как Кай входит в дверь.

— Сакура, Раф здесь. — я не могу заставить себя ответить, пока нет.

Встав, я смотрю в зеркало и вижу, что по моему лицу текут слезы. Мои дрожащие руки медленно поднимаются, чтобы проследить мокрые следы.

Я снова чувствую себя той маленькой шестилетней девочкой. Мое сердце разбито. На этот раз потому, что тот человек потерял свой титул папы, чтобы стать Рафаэлем для моего Микеланджело.

Мне нужно увидеть его. Бросаясь к двери ванной, я не смахиваю слезы с лица, потому что они просто продолжают литься сильнее, быстрее. Распахнув дверь, я вхожу в гостиную, мои глаза лихорадочно обшаривают всех.

Они все застыли на месте, уставившись на меня и мой растрепанный вид. Мои от природы волнистые волосы все еще влажные и не стянуты резинкой, и я знаю, что мое лицо в пятнах от слез. На лице Рыжей ясно читается беспокойство, и ребята смотрят на меня в полной боевой готовности. Оскар и Паркер сидят на диване лицом ко мне, в то время как Кай и Роман сидят с другой стороны.

Затем я вижу его. Он стоит у входной двери, боясь заходить дальше, потому что не знает, какой будет моя реакция.

Черт. Посмотрите, что я с ним сделала. На его лице застыло выражение страха и ненужных извинений из-за меня. Он выглядит таким же возбужденным, как и я. Мои ноги движутся к нему сами по себе, пронося меня мимо всех, пока он стоит неподвижно, как статуя. Когда я всего в нескольких шагах от него, я не могу сдержаться.

— Папа, — шепчу я, и его лицо искажается от надлома в моем голосе, слезы мгновенно текут по его лицу, как и по моему. Я бросаюсь к нему, обвиваю руками его шею и сжимаю изо всех сил. Он поднимает меня с земли, крепко обнимая. Я не уверена, чувствую ли я биение своего сердца или Рафа, скорее всего, и того, и другого.

Мои слезы текут свободно, смешиваясь с слезами Рафа и пропитывая его футболку. Я едва могу дышать, мои эмоции заставляют меня икать, прижимаясь к нему, когда я захлебываюсь рыданиями. Моим пальцам больно от моей хватки за него, но я не могу отпустить.

Мы остаемся такими, кажется, навсегда. Заключенные в объятия, безудержно рыдающие, шепчущие друг другу извинения.

Медленно ставя меня на ноги, Раф поднимает мое лицо, чтобы провести большим пальцем по щеке, совсем как в воспоминании. Это прикосновение теперь значит гораздо больше, укрепляя связь между отцом и дочерью.

— Ты помнишь? — спрашивает Раф хриплым от наших слез голосом, пристально глядя мне в глаза, как будто он мог видеть то, что видела я.

— Не самый лучший момент, но это было, когда ты стал Рафаэлем для моего Микеланджело, — бормочу я в ответ, проводя руками по штанам. Кто бы мог подумать, что от эмоций можно так вспотеть? Его глаза немного опускаются при воспоминании о том ужасном дне, но вскоре он прогоняет это чувство. Чтобы отвлечься, он смотрит на остальных в комнате, поэтому я слежу за его взглядом.

Они все вскакивают на ноги, смотрят в нашу сторону. На их лицах смесь замешательства и облегчения, но никакого сочувствия. Слава богу, это не то, что мне сейчас нужно.

— Ладно, нам о многом нужно поговорить, дорогая. Хочешь, я приготовлю кофе?

— Не нужно, Раф. Я взяла немного в кофейне, они все равно должны быть вкусными, — говорит Рыжая с мягкой улыбкой, и Раф кивает.